Мариан Ткачёв - Сочинитель, жантийом и франт. Что он делал. Кем хотел быть. Каким он был среди друзей

– Смотри дальше сам, – сказал Нгуен Динь Тхи, – мне надо позвонить режиссеру. Может, он к нам подъедет…

Худощавая фигура Тхи скрылась за перилами витой цементной лестницы. И я, прислушавшись к частому стуку его шагов, вспомнил вдруг, как таким же погожим днем двенадцать лет назад мы по этой самой лестнице поднимались на крышу дома. «Здесь, – сказал тогда Тхи, – прекрасный наблюдательный пункт. Большая часть города как на ладони и небо открыто чуть не до самого горизонта»… Оттуда и впрямь отлично были видны перипетии воздушного боя, быстрые стреловидные силуэты самолетов, грибы зенитных разрывов, дымные трассы ракет. Когда они настигали акулью тушу «фантома», из груди притихшего города вырывался вдруг тысячеголосый победный крик.

Именно здесь, как рассказывал Тхи, на этом импровизированном наблюдательном пункте, и родилась у него мысль написать книгу о защитниках вьетнамского неба. Книг получилось потом не одна, а целых две. Первая (она вышла в 1966 году), «В огне», – о зенитчиках. Вторая, изданная год спустя, «Линия фронта пересекает небо», – о первых вьетнамских летчиках, поднявшихся в небо на реактивных машинах. И материал для них Тхи собирал далеко отсюда. Мне доводилось потом видеть книжки и фото Тхи с его автографами в землянках зенитчиков у легендарного моста Хамжонг, где было сбито около ста американских самолетов. А в прославленный истребительный авиаполк «Красная звезда» Тхи сам привез нас (полк базировался тогда неподалеку от Ханоя). Помню, как рад был «своему» писателю замполит полка, как собрались тотчас все свободные от полетов пилоты, техники и наперебой расспрашивали Тхи о том, хорошо ли ему работается, где побывал за это время, когда ждать новой книжки. В полковой библиотеке было, чуть ли не полное собрание сочинений Тхи, даже русские переводы его книг – многие летчики учились у нас, в Советском Союзе, и хорошо знали русский…

Обе повести эти имели большой успех во Вьетнаме. Переводились, в особенности вторая, за рубежом – в социалистических странах и на Западе. Конечно, успехом своим они во многом обязаны были тому интересу, с которым все человечество следило за так называемым «вьетнамским феноменом»: небольшой, по сути дела, народ сражался – и успешно – против главной империалистической державы. Однако истинной причиной успеха стало все же несомненное мастерство автора. Информации о вьетнамской войне – информации всяческой – в мире было тогда предостаточно. Но книги Тхи открывали людям новый, почти неведомый прежде аспект: человеческую сущность совершаемого Вьетнамом подвига, духовные корни поразившего всех мужества и стойкости вьетнамцев. Это стало возможным благодаря таланту и мастерству автора, реализму и точности его письма, психологической достоверности персонажей.

Истоки такого успеха, скорее всего, надо искать в первой повести Нгуен Динь Тхи, вышедшей без малого тридцать лет назад. Павел Григорьевич Антокольский в предисловии к русскому ее изданию приводит историю о том, как в начале 1952 года близ оккупированного тогда французами Ханоя жандармы при обыске обнаружили у девушки-вьетнамки «пропагандистскую коммунистическую книгу». Девушка была брошена в тюрьму, а книга попала в архив военной полиции. Это и была первая повесть Тхи, «Вперед, в атаку!». Не думаю, чтобы жандармы вникали в художественные достоинства книги, но огромный революционный заряд, таившийся в повести, они оценить могли. Повесть Тхи стала одной из первых удач новой вьетнамской литературы. Не случайно она была удостоена премии Ассоциации культуры и выдержала впоследствии еще три издания. Что же это за книга? Тхи, в то время политрук прославленного Столичного полка, написал ее в считаные недели отпуска, предоставленного ему по просьбе Ассоциации культуры. Сюжет повести, в сущности, сводится к нескольким дням боевых действий штурмовой роты. В ней нет героев в привычном смысле этого слова; в центре повествования – коллектив, сообщество людей, сражающихся за свободу и независимость своего отечества. Сам Тхи подчеркивал когда-то эту особенность своей повести, говоря, что такое же построение и замысел, такой «коллективный» герой свойственны целому ряду произведений того времени. Быть может, именно так, в истории целого подразделения, проще было отобразить эпопею великой народной войны. (Оговорюсь в скобках: на этом же самом приеме построены и две упомянутые выше повести Тхи об антиамериканской войне.)