Мариан Ткачёв - Сочинитель, жантийом и франт. Что он делал. Кем хотел быть. Каким он был среди друзей

У То Хоая Ан Тием не чужеземец, а вьет. И ко двору государя Хунга попадает он не как «товар» заморских купцов. Нет, государь-отец приближает к себе Ан Тиема за его сноровку и ум. И вовсе не праведностью предыдущего существования объясняются, все свершения его и удачи. Идейной кульминацией романа представляется эпизод, когда, вернувшись из долгой, мучительной ссылки, Ан Тием, несломленный, непоколебимый, бросает в лицо государю излюбленные свои слова о том, что человек всем обязан своему труду, разуму, воле.

И еще: в романе семья Ан Тиема – не пассивные, безымянные статисты, а его помощники и единомышленники. Жена Ан Тиема, Нанг Хоа («Нанг» означает «женщина», «Хоа» – «цветок»), первенец их Мон (клубень батата) и дочь Гай (девочка, девушка) – это живые люди, каждый со своим, особенным характером и судьбой.

Для То Хоая битва народа Байло [19]с водяными чудищами и освоение дикого острова – как бы модели бытия его предков, воплощение трудолюбия, таланта и нравственного величия народа. Оттого и звучит столь настойчиво проходящая сквозь весь роман тема любви к родине, ее чудотворным горам и рекам, плодам ее земли, голосам ее людей. Земля, сотворенная человеческими руками, и люди, творцы ее, – нераздельны.

За бесхитростной с первого взгляда естественностью и простотой повествования стоит огромный труд автора. То Хоай не только долгие годы готовился к этой своей работе, собирал материал, но и над самой рукописью трудился чуть ли не шесть лет. Я видел первый рукописный вариант романа; в сравнении с ним печатный текст книги кажется совершенно другим, новым произведением. Каждая деталь по-своему многозначительна и символична. Вот, скажем, Мон находит на песке человеческий след и думает: это свой человек, земляк – вот как большой палец торчит отдельно от прочих; и наоборот, глядя на Ма Ли, тот же Мон подмечает: большой палец на ноге у него поставлен прямо – стало быть, человек этот – чужеземец. В древности одним из названий земли вьетов было слово «Зиаоти» – страна людей с торчащими в сторону пальцами ног. Правда, смысл этого названия, да и сама вытекающая из него особенность строения стопы многим ученым представляются спорными; но писатель волен выбрать подходящий для его замысла материал. Или еще – чай, приготовленный из свежих листьев, как принято «в южных краях дело в том, что вьеты в старину не подсушивали (в отличие от китайцев) чайный лист на огне; так и сейчас еще готовят чай во многих вьетнамских деревнях. Гадание по куриным ножкам часто упоминается в преданиях вьетов; даже в старых китайских книгах отмечалось: прорицатели вьетов искусно гадают по куриным ножкам. На празднествах, описанных в романе, мы встречаем старцев, повествующих нараспев о славных деяниях прошлого; но такие выступления сказителей и впрямь были непременной частью вьетских праздников, их и доныне можно услышать на празднествах малых народностей Вьетнама. А странная вроде речь придворного мудреца, убеждающего государя Хунга в мятежных замыслах Ан Тиема? Едва ли не главный его довод – соотношение числа естественных гор и возвышений, насыпанных Ан Тиемом в Вайло (две горы – три горы; девяносто девять гор – сто гор). Но эта «мистика чисел» пришла из народных преданий: когда первый государь Хунг искал место для своей столицы, выбору его мешало то, что, скажем, холмов, протоков и т. п. было не сто, а лишь девяносто девять. Берега реки в Байло рушат водяные буйволы. Казалось бы, почему не драконы, не прочие чудища? Но То Хоай и здесь точен: по древним преданиям, именно в тех местах, где государь Хунг основал столицу, жили в реке черные водяные буйволы…

Точен и другой прием То Хоая: действие в романе развивается по законам так называемого эпического времени, течение которого не соотносится с какими-либо внешними точками отсчета, а прежде всего определяется закономерностями и развитием самого действия. Эта временная концепция органична для формы повествования, избранной автором, – формы романа-притчи…

Что же, спросите вы, «Затерянный остров» – это роман, так сказать, чисто исторический, далекий от нашего времени, его тревог, проблем и конфликтов? Нет, книга То Хоая весьма и весьма современна. Именно эпоха государей Хунг, в которую уходит своими корнями вся история вьетов, сегодня в центре внимания вьетнамских историков, археологов, этнографов. Ее изучают, о ней пишут и спорят. Разве не в ней истоки национального характера вьетнамцев, их стойкости и мужества, поразивших недавно весь мир? Вспомним слова президента Хо Ши Мина: «Государи Хунг славными деяниями создали отечество, наш с вами долг его отстоять и упрочить…».