Леонид Спивак - Одиночество дипломата

В то время как в Вирджинии шли жестокие бои, Иуда Бенджамин вновь и вновь пытался пробить «стену нейтралитета», убеждая Вестминстер и Пале-Рояль, что снятие блокады увеличит торговлю, а дипломатическое посредничество европейских держав принесет мир в Америку. Сюард в ответ вел политику умелого шантажа. Эмиссары Вашингтона распространили в Лондоне слухи, что федеральное правительство может двинуть свои полки на север и аннексировать Канаду. Вмешавшись в конфликт, англичане поставили бы на карту судьбу фактически беззащитной Канады. Одновременно на территории США резко активизировалось движение ирландских фениев. Это был еще один хорошо рассчитанный удар: Альбион всегда преследовал кошмар войны за независимость внутренней английской колонии Ирландии. В те дни Бенджамин написал Слайделлу в Париж: «Нельзя не восхититься проницательностью, с которой мистер Сюард прочел сокровенные мысли британского правительства, и успехом его политики запугивания».

В начале сентября 1862 года, впервые за время Гражданской войны, генерал Роберт Ли решился перенести военные действия на территорию противника. Его немногочисленная (40 тысяч) армия была недостаточно вооружена и экипирована – Конфедерация испытывала острую нужду в самом необходимом. Однако Ли понимал, что именно в этот момент Юг должен перехватить инициативу. «Еще одна успешная компания заставит Европу признать Конфедерацию», – написал он президенту Дэвису.

Утром 13 сентября 1862 года солдат федеральной армии нашел три сигары, бережно завернутые в листок бумаги и случайно оставленные южанами на привале. Табак Дикси, как и ее хлопок, был в годы войны самой большой драгоценностью по обе стороны линии фронта. Лист бумаги, хранивший сигары, оказался копией приказа генерала Ли, содержавший точные сведения о движении войск конфедератов. В руках Макклелана оказалась возможность окончательного военного разгрома мятежного Юга.

16 сентября у реки Антитем в пятидесяти двух милях от Вашингтона войска Роберта Ли встретила федеральная армия, вдвое превосходящая их по численности. На пшеничных полях Мэриленда забушевал огненный ураган. Конфедераты выдержали десятки яростных атак северян. Обозреватель из Великобритании, посетивший поле битвы, писал: «На семи-восьми акрах нет ни одного дерева, в которое не вонзились бы стаи пуль или горы осколков. Невозможно понять, как кому-то удалось выжить под таким огнем».

Это был самый кровавый день в американской истории. Север потерял более 13 тысяч убитыми и ранеными (в два раза больше, чем в день высадки американцев в Нормандии во время Второй мировой войны). Роберт Ли удержал свои позиции, но потерял около 10 тысяч солдат – почти четверть своей армии. Других резервов у южан не было. На следующий день генерал Ли дал приказ к отступлению.

Через пять дней после сражения при Антитеме президент Линкольн опубликовал знаменитую «Прокламацию об освобождении». Прокламация объявляла свободными с 1 января 1863 года всех рабов на территории «мятежных штатов». В оставшихся в составе союза штатах Мэриленд, Делавэр, Миссури и Кентукки, где проживало более миллиона рабов, а также на захваченных территориях Юга рабство по-прежнему сохранялось. Таким образом, президентская «Прокламация» ни одного раба не освободила. Это был акт тотальной войны, по сути, призыв к восстанию в тылу Конфедерации. Объявив рабов свободными на территориях, не контролируемых Севером, Авраам Линкольн заявлял об изменении целей и методов войны. Прокламация разрешала неграм служить в вооруженных силах Союза. Не провозглашалось и тем более не предусматривалось равенства белых и цветных. Сам же «отец Авраам» предполагал последующее переселение освобожденных рабов на Гаити, в Панаму или Либерию.

Президент США в очередной раз показал себя прагматиком. Военная необходимость заставила его нарушить ряд положений Конституции и федеральное законодательство. Чернокожие американцы при этом оказались лишь «разменной монетой» в большой политической игре. Рабов Севера отправили к металлургическим печам и на оружейное производство, им позволили за мизерную плату записываться в солдаты и геройски умирать за своих хозяев. Сам Линкольн спустя месяц после опубликования «Прокламации об освобождении» признавался в письме к нью-йоркскому издателю Х. Грили: «Моя главная цель в этой борьбе – сохранение Союза, а не спасение или уничтожение рабовладения. Если я смогу сохранить Союз, не освободив ни одного раба, я это сделаю. Если я смогу спасти Союз ценой освобождения всех рабов, я поступлю так. А если я смогу спасти его, освободив часть рабов и оставив в рабстве других, я также это сделаю».