Валерий Ковалев - Комдив. Повесть

Под утро ударил морозец, поле заблестело инеем, все до костей промерзли. Фонари на подволоке едва теплились, не иначе сели батареи.

– Начинали бы уже скорей, – бубнил Рогов. – Тут точно дуба дашь.

Словно в ответ на пожелание, со стороны белых в небе прошелестел снаряд, разорвавшись в глубине красной обороны, по всему фронта началась канонада.

– По местам! – встал за пулемет взводный, Рогов за второй, Костя шагнул к орудию, Янсонса с Жариковым определили на подноску снарядов.

Теперь в наступление шли пять цепей, конницы не наблюдалось.

– Огонь по моей команде,– передернул затвор «Гочкиса» Ковалев, Костя вогнал в ствол снаряд, поданный латышом, Жариков встал со вторым рядом.

Когда цепи подошли ближе, первая оказалась офицерской. В табачного цвета шинелях с погонами, сине-красными шевронами на рукавах, начищенных сапогах и лихо заломленных фуражках.

– Хорошо иду-тт, – оценил Янсонс. – Как на параде.

– Щас мы им устроим парад, – злорадно сказал Костя.

Вскоре стали хорошо видны лица, ветерок донес слова команд, а когда цепи перешли на бег и над полем загремело «ура!», из окопов и траншеи позади, ударили залпы.

– Не пора, командир? – обернулся от борта Рогов.

– Пусть подойдут ближе.

Огонь открыли, почти в упор, прямо в орущие рты – крики перешли в истошный вой. Первую цепь выкосили всю, остальные заметались по полю, ряды редели. Машина наполнилась дымом пороховых газов, то и дело рявкало орудие.

Затем тишина – впереди никого не было. От края и до края валялись трупы, среди которых стонали раненые.

– Вот и все, – утер грязный пот с лица Рогов, а Ковалев, глядя в смотровую щель воспаленными глазами прохрипел, – страшно, когда русские убивают русских

Остальные, привалившись к броне, молчали, зевая от недостатка воздуха.

Наступление в очередной раз провалилось, наступила затишье.

За этот бой всем пятерым, комполка объявил перед строем благодарность, взводного наградил серебряными часами.

Рабочие с Путиловского отряда занялись ремонтом танка (повреждения оказались незначительными), а на борту вместо надписи «Белый солдат», начертали суриком новую – «Красный пролетарий».

Наступило короткое затишье, во время которого дивизию посетил член Реввоенсовета Западного фронта Сталин, возглавлявший оборону Петрограда. Заехал он и в полк, который выстроили для встречи. Миновав, питерских рабочих с матросами, остановился перед красными курсантами, где сопровождавший командир полка, наклонившись, о чем-то коротко доложил.

Затем группа подошла к стоявшему на правом фланге Ковалеву, и Сталин, глядя снизу вверх, спросил, – так это вы организовали в танке огневую точку?

– Я! – вздернул взводный подбородок.

– Как зовут и откуда?

– Александр Ковалев. Из Белоруссии.

– Наградили товарища (обернулся).

– Не успели, – ответил комиссар.

Сталин помолчал, вынул из кармана шинели трубку, протянул курсанту, – держи, Ковалев на память.

Что перед ним сподвижник Ленина и член ЦК партии, Александр знал из политинформаций и газет, но видел впервые. Самым же крупным из начальников, которых встречал, был командир дивизии. Рослый и видный человек с громогласным голосом.

В отличие от него, Сталин был среднего роста, худощавый, с оспинами на лице и густыми усами. Говорил негромко и с акцентом. Особенными были глаза под буденовкой. Карие, чуть прищуренные и внимательные.

Когда начальство уехало и строй распустили, курсанты столпились вокруг, – покажи трубку. Александр раскрыл ладонь.

– Настоящая пенковая* – сказал со знанием дела Савицкий.

Глава 4. Ранение. Снова дома

Вот пуля пролетела и – ага…

Вот пуля пролетела и – ага…

Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал…

(Из старой песни)

Через неделю началось контр – наступление Красной армии. Войска Юденича без боя оставили Гатчину, их выбили из Волосово с Лигово, оно успешно развивалось по всему Западному фронту. К середине ноября дивизия, куда входили красные курсанты, громя врага, при поддержки бронепоезда «Черноморец», освободила Ямбург*.

Это был небольшой городок со старинным собором и ратушей, застроенный кирпичными домами, через Лугу дыбился фермами, взорванный мост.

После короткой передышки начались боевые действия на границе с Эстонией, получившие название «Нарвская операция», с жестокими боями в заболоченной, местности, где дороги заменяли наводимые бойцами гати, наступил декабрь.