Шейн Доусон - Я ненавижу селфи

Официантка : ЭЙ! ПОКАЖИ ШЕНЭЙНЭЙ!

В туалете, рассчитанном на одного человека, я был с целой семьей и половиной персонала ресторана. И все же я был признателен и доволен, что они радовались, пока двенадцатилетняя девочка не сбросила на меня бомбу с правдой.

Двенадцатилетняя девочка : Я думала, вживую ты сексуальнее. Ты типа страшный. ЛОЛ.

Я не знаю, что было более оскорбительным: то, что она назвала меня страшным, или то, что она использовала «ЛОЛ» в живой речи. В любом случае, я захотел стать невидимкой. Впервые, уже будучи взрослым, у меня появилось желание раствориться в стене. Будто эта девочка залезла в мое наполненное бобами тело, вырвала мою душу голыми руками и растоптала ее. После того как я пришел домой, я лежал несколько часов в кровати и плакал. Я рыдал. Я не рыдал так с тех пор, как в «Тако Белл» начали продавать «тако внутри, дорито снаружи». Только на этот раз это были не слезы счастья, а слезы душевной боли. Я начал подумывать о том, чтобы взять перерыв на YouTube. Мое сердце скукоживалось от мысли, что я могу случайно встретить фаната в общественном месте. Что, если все фанаты думают, что я страшный? Что, если каждый фанат, которого я встречал в своей жизни, возвращался домой и рассказывал друзьям: «ГОСПАДИ, я и не подозревал, что Шейн Доусон такой УРОД! ЛОЛ!!»

Я позвонил своей девушке Лизе. Она успокоила меня и убедила не впадать в крайности.

Лиза : Я знаю, это больно, но помни, что это всего лишь один человек. Миллионы людей любят тебя, и если бы они увидели тебя где-то в кафе, они были бы так счастливы, что даже не заметили бы, какой ты страшный.

Шейн : Вот здорово… Спасибо.

Лиза : Я шучу. Ты не страшный. Ты самый милый, самый красивый парень в мире, и очень многие согласны со мной. Эта девочка еще маленькая и, скорее всего, ляпнула глупость, потому что нервничала. Пожалуйста, не позволяй этому задеть себя.

Шейн : Я знаю. Просто это трудно.

Лиза : Помнишь всех тех ребят с Видкона?

Шейн : Ага.

Лиза : Кто-нибудь из них назвал тебя страшным?

Шейн : Нет… Наверное, нет.

Лиза : Потому что они все тебя очень любят. Ты им как друг или странный, но любящий старший брат, и если ты перестанешь снимать видео, это разобьет им сердце. Они будут чувствовать себя хуже, чем ты чувствуешь себя сейчас. Помни об этом.

И я запомнил. На следующий день я проснулся, принял душ, попытался сделать себя менее страшным и снял новое видео. Я не хочу возвращаться к невидимости, даже если это значит, что иногда придется сталкиваться с человеком, говорящим мне грубости. Быть видимым того стоит. Но знаете, чего не стоит делать? Есть в мексиканском ресторане с рейтингом «C» [12]на окне. Поверьте мне. НЕ СТОИТ.

В детстве я любил бегать по дому с ножом и изображать, что убиваю членов своей семьи. Знаю, звучит как запись сеанса психотерапии серийного убийцы, но уверяю вас, все было не так плохо. Я был одержим фильмами ужасов примерно с пяти лет. Однажды я зашел в гостиную, когда мой старший брат смотрел «Детскую игру». Это фильм о ребенке, чья кукла пытается убить его. Я посчитал сюжет абсолютно правдоподобным, учитывая, какие ужасные вещи я заставлял своих кукол делать. Я бы не удивился, если бы они в конце концов набросились на меня. Можете спросить Ферби. Хотя нет, не утруждайтесь. Я вынул из него все батарейки сто лет назад, чтобы он держал свой грязный рот на замке.

Как бы то ни было, моя одержимость ужастиками выросла еще больше, когда я через несколько лет посмотрел фильм «Крик». С первой же сцены, где героиню Дрю Бэрримор забивают ножом и подвешивают на дерево перед домом ее родителей, я стал фанатом. Смотреть, как вымышленного персонажа разрывают на куски, разбрызгивая кровь по стенам – в этом есть что-то безумно приятное. Уверен, это говорит что-то о моей личности и психическом состоянии, ну да ладно. Мне нравится то, что нравится. А нравится мне звук ножа, соскабливающего кости под кожей. Засудите меня!

Каждый раз, когда ко мне заходили друзья, я заставлял их играть со мной в игру «Крик». По сути, я преследовал их с ножом, а им приходилось защищаться любыми бытовыми предметами, что попадались под руку. У нас было только два правила: нельзя по-настоящему ранить друг друга, и «убийца» не должен снимать маску (если снимаешь, становишься обычным бегающим ребенком, который пытается ударить ножом своих друзей, а даже мы знали, что это уж слишком жутко).