Владимир Карпов - Маршал Жуков

Когда все заняли места, Жуков сказал:

«Господа!

Здесь, в этом зале, собрались по уполномочию Верховного Главнокомандования Красной Армии — заместитель Верховного Главнокомандующего Красной Армии Маршал Советского Союза Жуков, по уполномочию Верховного Главнокомандования экспедиционными силами союзников — заместитель Верховного Главнокомандующего экспедиционными силами союзников главный маршал авиации Теддер.

Присутствуют в качестве свидетелей:

Генерал-полковник американской армии Спаатс.

От французской армии — главнокомандующий французской армией генерал Делатр де Тассиньи и для принятия условий безоговорочной капитуляции от верховного главнокомандования вооруженных сил Германии прибыли уполномоченные верховного главнокомандования германской армии — фельдмаршал Кейтель, генерал-адмирал фон Фридебург, генерал-полковник Штумпф.

Их полномочия на право подписи Акта безоговорочной капитуляции проверены.

Я предлагаю приступить к работе и пригласить сюда уполномоченных представителей от немецкого верховного главнокомандования, прибывших для принятия условий безоговорочной капитуляции.

Жуков сделал паузу, дал возможность переводчикам перевести его слова.

Далее Жуков велел:

— Пригласите в зал представителей немецкого главнокомандования.

Их ввели. Кейтель старался быть спокойным. Картинно вскинул руку с маршальским жезлом, приветствуя присутствующих.

Но Жуков тут же поставил его на место, коротко приказав:

— Сядьте!

В стенограмме так и зафиксировано, не «Прошу садиться» или просто «Садитесь», а именно:

— Сядьте! Имеете ли вы на руках акт о безоговорочной капитуляции Германии, изучили ли его и имеете ли полномочия подписать этот акт?

Этот же вопрос задает на английском языке главный маршал авиации Теддер. Кейтель глухо ответил:

— Да, изучили и готовы подписать. Жуков встал и молвил:

— Предлагаю немецкой делегации подойти сюда, к столу. Здесь вы подпишете акт о безоговорочной капитуляции Германии.

Кейтель резко встал, глаза его горели ненавистью. Но, встретив жесткий взгляд Жукова, он опустил взор и покорно пошел к его столу. Монокль выпал и повис на шнурке. Лицо фельдмаршала покрылось красными пятнами. С Кейтелем подошли Штумпф и Фридебург. Кейтель сел на краешек стула, вставил монокль и дрожащей рукой поставил подпись на пяти экземплярах акта.

Жуков четко сказал:

— Немецкая делегация может быть свободна. Их вывели из зала.

Жуков продолжал:

— На этом, господа, позвольте заседание объявить закрытым. Поздравляю главного маршала авиации Теддера генерал-полковника американской армии Спаатса, главнокомандующего французской армии генерала Делатра де Тассиньи с победным завершением войны над Германией»

Вот уж действительно строевик до мозга костей! На его месте какой-нибудь политик растянул бы процедуру и речи на несколько часов. Жуков уложился в сорок минут: в 24.00 начал, в 0.43 минуты 9 мая 1945 года завершил.

Генерал Антипенко мне доверительно сказал:

— В своих мемуарах я об этом не пишу, а вам, для истории, расскажу. Вышинский для Жукова подготовил длинную речь, на нескольких страницах, ее маршал должен был произнести при открытии или при закрытии, точно не знаю, процедуры капитуляции.

Но Жуков «забыл» текст этой речи в сейфе, в своем кабинете. Я думаю, он поступил так умышленно — не любил маршал длинных, политических излияний.

Текст стенограммы подтверждает предположение генерала Антипенко, в нем не сказано ни о вступительной, ни заключительной речи Жукова, зафиксированы только те слова, которые в действительности произносил маршал.

Вышинский, несомненно, доложил Сталину о самовольстве Жукова, и, кто знает, может быть, тогда зародилась у Генсека мысль: пора маршала убирать или отодвигать на второй план. (Что и было сделано в 1946 году.)

После официальной части начался банкет, в этом же зале, только теперь столы поставили буквой «Ш» (так сказал Антипенко).

Жуков словно оттаял. Обращаясь к присутствующим, он тепло поздравил всех с победой и предложил тост за советских воинов, за воинов союзных государств, за здоровье всех присутствующих.

Праздновали до 6 часов утра.

Жуков второй раз за всю войну плясал русскую, да так мастерски, что никто не ожидал от маршала такой лихости.

(Я говорю второй раз, потому что Антипенко утверждает: впервые он видел такую пляску Жукова 19 ноября 1944 года, в день артиллерии.)