Борис Зубавин: Ожидание

- Товарищ капитан, я сейчас одного немца, он вылез на бруствер, как ляпнул, он аж пятки задрал. К нему второй вылез, хотел, видно, утащить в траншею, а Важенин, - кивает он в сторону сержанта, стоящего рядом с ним, - а Важенин и второго уложил. Ну и переполох у них поднялся, послушайте.

Прислушиваемся. Немцы в самом деле о чем-то громко, встревоженно переговариваются.

- Галдят, - поясняет Фесенко.

Несколько минут спустя возле нашей траншеи начинают беспорядочно рваться мины.

- Разозлились немцы, - говорит Лемешко, подойдя к нам. Он лукаво улыбается. - Не понравилось.

- Ничего, товарищ лейтенант, привыкнут, - деловито замечает Фесенко. Приучим.

- Когда это вы все успели? - спрашивает Локтев, удивленно оглядываясь.

- За ночь, товарищ капитан, - отвечает Лемешко.

- Что же ты мне не сказал? - Локтев укоризненно смотрит на меня. - Я бы тебе саперов подбросил.

- Ладно, - говорю, - ты давай скорее мины ставь.

- Сегодня ночью начнем.

VII

Расставшись с Локтевым, я ложусь спать, но заснуть мне не удается. Возле дверей слышится чей-то злой, встревоженный голос:

- Где командир роты? - и в блиндаж вбегает испуганный, бледный адъютант командира дивизии.

- В чем дело, старший лейтенант? - спрашиваю я, приподнимаясь.

- Идите немедленно к командиру дивизии.

Я одеваюсь и иду следом за ним. Он почти бежит по оврагу.

Командир дивизии стоял на том самом месте, где еще вчера располагался Лемешко со своим взводом. Встретил он меня неприветливо.

- Где у тебя взвод, капитан? - сердито спросил он.

Вокруг генерала, с автоматами наготове, стояли солдаты из его охраны. Я пал духом, еле выдавил из себя:

- Какой, товарищ генерал?

- Вот, который вчера здесь был, - он нетерпеливо топнул ногой.

- Впереди.

- Где?

- Пойдемте, покажу.

Я вскарабкался по склону оврага и остановился возле входа в траншею, пропустив вперед генерала.

- Пригнитесь только.

Он надвинул фуражку поглубже на глаза и, ссутулясь, быстро пошел по траншее.

Лемешко встретил нас, доложил. Генерал, все еще хмурясь, молча прошел мимо него, долго глядел в перископ на фашистские окопы, потом, круто повернувшись, отрывисто, все тем же сердитым голосом спросил у меня:

- Кто отличился?

- Лейтенант Лемешко... - начал я, но генерал перебил:

- Адъютант, орден Красной Звезды!

Адъютант вытащил из сумки коробочку, передал ее генералу.

- От имени Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик награждаю вас орденом Красной Звезды! -торжественно произнес генерал, обращаясь к Лемешко, и, вручив ему коробочку с орденом, поцеловав его, совершенно ошалевшего от неожиданности, сказал:

- Молодец, поздравляю, - и повернулся ко мне. - Кто еще?

- Сержант Фесенко.

- Это не тот ли, который вчера вперед рвался? Давай его сюда

Фесенко предстал перед генералом. Ему была вручена медаль "За отвагу".

Наградив семь человек, генерал сказал мне:

- Ну, пойдем в гости к тебе, орел.

И вот он веселый, довольный сидит за столом напротив Шубного, расспрашивает Макарова, где тот раньше воевал, удивляется:

- Как же это ты в истребителе помещался?

- Помещался, - смущенно говорит Макаров, - ничего...

Генерал задумывается, потом встает из-за стола, говорит:

- Внимание! - Мы все вытягиваемся, и в торжественной тишине Макарову вручается орден Красной Звезды.

Макаров растроган до слез и на радостях так жмет руку генерала, что тот даже приседает, смеется:

- С ума сошел! Ты же все пальцы передавишь мне! Вот и попробуй, награждай таких.

Я стою возле двери. Настроение у меня праздничное.

- Ну что, доволен, орел? - спрашивает меня генерал.

Я отвечаю утвердительно.

- Не хитри, - Кучерявенко щурится в улыбке. - Я же тебя насквозь вижу. - Побарабанив пальцами по столу, он поднимается, и... наступает моя очередь. Он сам прикалывает мне на грудь медаль "За отвагу".

- За смелость и решительность, - говорит он. - За то, что самостоятельно решаешь боевые задачи, за то, что прислушиваешься и к сержантам и к генералам... - Он весело подмигивает, - когда они, конечно, дело говорят, как вчера, например. Дело ведь мы с сержантом предложили тебе? - Вперед!

- Дело! - смеюсь я.

Он снова садится за стол, уже ворчливо, недовольно говорит;

- Ну, что же ты стоишь? Водки давай. Думаешь, я от тебя так уйду, не спрыснув награды?

Мне становится неловко. Дело в том, что водка-то у нас есть, пелая фляга, а вот закусить нечем: одни сухари, обеда нам еще не приносили. Помявшись, я говорю об этом генералу.