Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

Митрополит Кирилл, как мы знаем, имел достаточно большую степень самостоятельности. При нынешнем Патриархе появление такой фигуры, как митрополит Никодим, учитель нынешнего Патриарха Кирилла, практически невозможно. Все самостоятельно мыслящие люди постепенно оттираются от церковного управления. При Патриархе Алексии I и Пимене тот же митрополит Никодим был достаточно независимым центром власти. Сейчас такую возможность стараются максимально исключить. Если говорить об отношениях с государством, Святейший Патриарх Кирилл достаточно много спорил с властями. Взять хотя бы историю с предположительными царскими останками: он спорит больше, чем спорил покойный Патриарх Алексий, и это хорошо, это сейчас оправданно. Единственная проблема в том, что, как мне кажется, у Святейшего Патриарха все-таки сохранилась травма 60–70-х годов, 80-х еще годов, когда духовенство было очень бесправным и оно боялось светских чиновников. К сожалению, страх и здесь присутствует. То ли страх, связанный с личной безопасностью, то ли страх, связанный с возможностью каких-то публичных дискуссий относительно действий и решений Святейшего Патриарха. Страх есть.

Сами выборы прошли с предсказуемым результатом. Если в российских епархиях была значительная доля поддержки митрополита Климента, то епархии Украины, других постсоветских стран и «дальнего зарубежья» голосовали почти исключительно за председателя ОВЦС – его знали лучше. Удалось добиться и непротиводействия властей. Я лично провел с ними многие переговоры, хотя подчас и непростые (яркой личности на Патриаршем престоле некоторые чиновники боялись).

– Жизнь кончилась, началось житие, – поприветствовал я митрополита Кирилла в день избрания Патриаршим Местоблюстителем горькими словами лесковского протопопа Туберозова.

Действительно, началась новая жизнь. Она во многом ограничивала Патриарха в тех вещах, которые он любит – в путешествиях, в обращениях к неформальной аудитории, в интеллектуальных ристалищах на церковных собраниях и ток-шоу. Одновременно исчезли конкуренты, но осталась тяга к присутствию в публичном пространстве, свобода в котором теперь скована свалившейся ответственностью и многими другими сдерживающими моментами: то, что мог позволить себе сказать митрополит, Патриарх подчас сказать уже не может. Появилась ревность к более свободно высказывающимся людям. И значит – появилась склонность привечать серость в ущерб ярким личностям… Появился и двойной стандарт: то, что позволял себе десять-двадцать лет назад митрополит Кирилл, а сорок лет назад – митрополит Никодим, сегодня не позволяется никому. Никто не должен быть компетентнее Патриарха, никто не имеет права спорить с ним – ни лично, ни публично. Тексты о нем должны быть похожи на некролог – только похвалы, только хорошее. Иначе – обида.

Этот человек, пусть яркий, вряд ли войдет в историю как лидер, решительно изменивший общество и людей. Или наметивший пути перемен к лучшему – серьезных, всеобъемлющих. За несколько десятилетий своего служения он произнес массу проповедей и сделал массу заявлений, но очень многое в них было сказано ситуативно, чтобы понравиться аудитории, а разным аудиториям нравятся разные вещи. От многого пришлось отказаться, многое пришлось пересмотреть, однако не было ясно и прямо сказано, почему та или иная позиция изменилась.

Слухи о Патриархе как об «интеллектуале» сильно преувеличены. Да, это человек эрудированный и обладающий острым умом. Он может вспомнить полезный для какой-либо дискуссии исторический факт, может извлечь несколько цитат из «длинной» памяти или из намедни прочитанного, может сказать яркую фразу или предложить внести в текст блестящую поправку. Но в этот момент перед его внутренним взором нет никакой развитой системы воззрений, которую он бы последовательно выражал. Он просто старается держаться в рамках текущего набора политических «приличий» и «допустимостей», а главное – в рамках православных вероучительных норм и духовных интуиций. Первые рамки держатся непременно – ни разу этот человек не обличил власть имущих так, чтобы те отреагировали, а без реакции какое обличение… Вторые рамки, слава Богу, обычно тоже соблюдаются – хотя и не всегда, что отметили многие критики.

Между прочим, люди с ясной и проработанной системой взглядов в Церкви есть – даже если взгляды у них не совпадают и иногда меняются, о чем они честно говорят. Это люди очень разные: митрополит Иларион, Алексей Осипов, Константин Душенов, Владимир Осипов, отец Андрей Кураев, отец Савва (Тутунов), Александр Щипков, тот же Александр Рудаков, многие другие. Решения надо принимать, выслушав их всех, а еще лучше – усадив их вместе за выработку общей позиции и отказавшись от малейших попыток эту позицию предрешить, «продавить» собственное видение, непонятно чем обоснованное, при помощи зычного голоса, закрытия дискуссии и переписывания документов «за кулисами». Все эти методы – нецерковны по сути. Потому что греховны и безнравственны.