Всеволод Чаплин - Вера и жизнь

– Каково отношение Русской Православной Церкви к проблеме резкого имущественного расслоения, возникшего в последнее десятилетие, когда подавляющее большинство населения России прозябает в унизительной бедности? Как вы считаете, не существует ли здесь опасности того, что сложившаяся ситуация может послужить прологом новых социальных потрясений в России?

– Конечно, это для Церкви большая боль. Об этом много раз говорилось в документах и Святейшего Патриарха Алексия II, и Архиерейских Соборов. Пропасть между богатыми и бедными для России – это очень большая беда, это большая психологическая и духовная проблема. Ведь наши люди привыкли к тому, что долгое время отношения в обществе у нас строились на основе идеи равенства. Конечно, в советское время эта идея была утрирована. Система, чтобы сохранить свой внешний фасад, искусственно сдерживала человеческую инициативу. Резкий переход от общества пусть искусственного, но равенства к обществу огромных дистанций между богатыми и бедными очень болезненно отразился на людях. И проблему эту не снять заговорами по телевизору, утверждениями о том, что все, кто живет бедно, плохо работают. Всем понятно, что на самом деле у нас очень низкая оценка человеческого труда. Возможно, это происходит из-за того, что люди сами мало требуют. Конечно, если бы работники поставили предпринимателя в такое положение, что он бы разорился, если бы не стал платить им больше, может быть, он бы задумался. Если наша государственная система и наш бизнес не научатся вкладывать в человека, то новый экономический уклад в России может сложиться как карточный домик.

Если и есть что хорошего в идее «пределов роста» – так это неожиданное напоминание с либерального фланга о ценностях, которые веками проповедует христианство: о самоограничении и умеренности. Понятно, что сам по себе лозунг постоянного экономического роста неправилен: когда-то он да должен остановиться. Однако сегодня даже минимальное замедление – даже не самого роста, а его ускорения – воспринимается как катастрофа, признак упадка отдельной страны или всей мировой экономики, основание для манипулятивных призывов к политическим переменам. Рейтинговые агентства играют цифрами «замедления темпов роста» для дискредитации различных правительств и народов. Мировые СМИ, особенно «экономические», навязывают всему миру более чем спорные критерии успешности, несмотря на все разговоры Римского клуба, экологов, левых партий и интеллектуалов о небесконечности роста. На мой взгляд, гораздо более правильными являются различные «индексы человеческого счастья», которые подтверждают древнюю мудрость о том, что оно вовсе не в деньгах.

Эта мудрость зафиксирована не только практически во всех религиях, но и в народных преданиях. Одна из моих любимых еврейских песен, исполняемая обычно в большой компании, в русскоязычной интерпретации Псоя Короленко поется примерно так:

Дальше нужно придумывать аналоги отмеченных слов для первой и второй строк на каждую следующую согласную букву алфавита. Упражнение долгое, но для усвоения нравственной истины очень полезное.

Вспомним и известный анекдот: африканец лежит под пальмой, к нему подходит белый человек.

– Что ты все время лежишь? Собери финики, отвези в город и продай.

– А зачем?

– Купишь тележку.

– А зачем?

– Соберешь еще больше фиников, отвезешь в город и продашь.

– А зачем?

– Наймешь других, соберете несколько тонн фиников, отвезете в город и продадите.

– А зачем?

– Откроете магазин, потом создадите компанию, завалите финиками всю Европу.

– А зачем?

– Построишь шикарный дом, будешь лежать под пальмой и наслаждаться жизнью.

– А я что делаю?

Количество денег и прочего богатства не делает человека счастливым. Это доказывает хотя бы число самоубийств и прочих жизненных трагедий среди состоятельных людей, особенно не получивших нравственного воспитания. «Кто такой богатый? Тот, кто доволен своей долей» – гласит древняя еврейская мудрость. И эту правду надо утвердить не только на уровне личного самосознания, но и на уровне национальной и мировой экономической политики. Идеи достаточности, умеренности, самоограничения вполне могут сделать людей по-настоящему счастливыми, если станут частью нового экономического мышления. Если смогут остановить бесконечную гонку за «ростом», стимуляцию потребления ненужных товаров и услуг, культ «нового», предполагающий производство заведомо недолговечной техники и массовый выброс еще работающих машин и механизмов – часто даже новых, но «морально устаревших». Интересно, что советская промышленность была ориентирована совершенно иначе. У меня есть два холодильника «Юрюзань» начала 1970-х годов и пара советских радиоприемников того же времени – все прекрасно работает больше сорока лет, пусть и после небольших ремонтов. Есть и компьютеры, которыми я пользуюсь лет по семь.