Александр Гольцов - Взгляд в «колодец времени»

Разве забудешь, как, прикусив от усердия кончик языка и склонив вправо голову, выводил букву за буквой! Вроде всё идёт хорошо, но вдруг не рассчитал, нажал на ручку сильнее, чем следовало и перо, раздвоив пишущий конец, рвёт бумагу. Или макнул перо в чернильницу, призадумался, немного задержал перо над листом, а с него – бац! – клякса. Весь труд насмарку: вырывай страницу и начинай заново. Прекрасно описал этот процесс поэт Сергей Михалков в своём стихотворении, которое так и называется “Чистописание”. В нём всё, как и бывало в жизни, только, конечно, талантливо, интересно и складно: “Уже написано «даёт», но тут перо бумагу рвёт. Опять испорчена тетрадь – страничку надо вырывать!”… “И клякса чёрная, как жук, с конца пера сползает вдруг”…

И всё-таки труд, заложенный в чистописание, чаще всего пропадает даром. Конечно не в том смысле, что человек теряет навыки письма. Нет. Речь идёт только о красоте почерка. Со временем он редко у кого сохраняется таковым и чаще всего становится всё неразборчивей. Это, как мне кажется, связано с неизбежным переходом в процессе дальнейшего образования от сформировавшегося писчего навыка с аккуратным “школьным” почерком к автоматичному, беглому почерку, в ходе которого у человека складываются свои, индивидуальные, приёмы быстрого письма с различного рода сокращениями и символами. И, конечно, такой почерк совершенно не похож на те прописи, которые мы так старательно отрабатывали в начальных классах.

Сейчас в нашу повседневную жизнь уверенно вошли и получили широкое распространение компьютеры, планшеты, смартфоны и другие подобные “гаджеты” (в широком смысле слова “гаджеты” – это небольшие устройства для облегчения и усовершенствования жизни человека). В связи с этим множество людей – особенно в развитых странах – всё реже пользуются ручкой и бумагой и всё в большей степени переходят к так называемому “клавиатурному письму”, т. е. набору текста с помощью клавиатуры соответствующего устройства. И кто знает, не приведёт ли это в будущем к исчезновению письма в его классическом понимании? Хочется надеяться, что рукописное письмо сохранится, ведь каллиграфия в некоторых странах Востока, особенно в Китае и Японии, является одним из самых распространённых (и, заметим, весьма почитаемых) видов искусства. Однако, кто знает… В ряде штатов США, например, чистописание, которое как раз и формирует навыки письма, уже переведено в разряд необязательных предметов.

Много хлопот доставляла и таблица умножения, которую надо было учить наизусть, а это восемь столбцов по десять строчек. Правда, подсказка всегда была, что называется “под рукой”: она печаталась на задней стороне обложки школьных тетрадей.

Из событий школьной жизни первого и второго классов почему-то наиболее ярко запомнились два: посещения городского краеведческого музея и фабрики игрушек.

В музее наше особое внимание привлекли две статуэтки, находившиеся в экспозиции “Убранство дворянского дома XIX века”: бронзовая – “Умирающий гладиатор” и мраморная – “Мальчик, сидящий на подушке”. Мы с друзьями долго рассматривали “Умирающего гладиатора”, обнажённого, пытающегося приподняться, опираясь на руку, возле которой лежит меч. В левом боку – колотая рана с каплями крови. Всё-таки велика сила искусства! Все мы долго и молча смотрели на эту скульптуру, охваченные чувством сопереживания трагической минуты гибели человека, прекрасно переданной ваятелем. И хотя, как уже отметил, фигура гладиатора была обнажённой, со всеми анатомическими подробностями, никому из нас и в голову не пришло как-то обсуждать их, или скабрезничать по этому поводу. Так же было и со скульптурой мальчика, сидящего на подушке, тоже, кстати, обнажённого. И здесь нас восхищала только сила человеческого умения, способного с потрясающей реальностью передать в камне и изгибы человеческого тела, и измятость подушки, на которой сидит мальчик. Именно такими впечатлениями мы и делились между собой, когда вышли из музея. Лично для меня эта экскурсия стала первым толчком, пробудившим интерес к искусству.

На фабрике игрушек мы наблюдали как из различных “деталей” собирают кукол. Лежащие в отдельных ящиках вдоль сборочной линии кукольные головы, туловища, руки и ноги, вызывали в начале осмотра странное ощущение какого-то нереального хаоса, воспринимались как последствие какой-то чудовищной катастрофы. Но когда присмотришься к быстрым и уверенным движениям женщин-сборщиц, это восприятие быстро пропадает. На другой линии собирали деревянные автоматы, напоминавшие своим внешним видом знаменитые ППШ. Здесь мы, мальчишки, смотрели во все глаза, запоминали некоторые производственные подробности, которые использовали при самодельном изготовлении для своих игр подобного “оружия”.