Евгений Ермолаев - Пора собирать камни

Дед мой – Панышев Дмитрий Иванович, был участником 2 войн – Гражданской и Отечественной – имел ранения. Инвалид. Получал пенсию в советское время на 3 рубля меньше бабушкиной – он 27 руб, а она 30 руб, и его это очень задевало. Просто она всю жизнь проработала в колхозе, а потом совхозе, а дед, практически, дня там не проработал – то лесником, то пасечником, то еще кем-нибудь. К советской власти относился ровно. Дети выросли, выучились, разъехались кто – куда, устроились неплохо – ну и, слава богу. Вместе с моей старшей сестрой Маргаритой нас родители на все лето отправляли в Сияву – на молоко (мясо редко было и то соленое – холодильников не было, а лед в погребе таял к июлю), на воздух (рядом с селом был сосновый лес), на речку (Сиявка, которую летом воробей пешком переходил), по ягоды, ну и здоровый труд – вода из колодца, прополка картошки, свеклы на совхозном поле.

Помню, сидим мы с дедом в темноте (мне было лет 10), так как электричество еще не включали – рядом с Правлением совхоза стоял генератор, который давал электроэнергию на 3—4 часа – кино в клубе посмотреть, да в домах женщинам дела поделать и в 24.00 отключали – смотрю дед начал молиться богу. Я спрашиваю: «Дед, зачем ты молишься, ведь бога нет» (советские школьники все были атеисты), а он отвечает, что бога может и нет, но старому человеку надо думать о душе. Эти слова я запомнил на всю жизнь, и к религии стал относиться не так уж категорично.

С дедом меня многое связывало. Поскольку я у него в деревне проводил каждое лето, начиная с 7 и до 16 лет, то многие мужские дела он мне доверял безоговорочно – покрасить суриком крыши дома и сарая, фасад дома, пойти с ним в лес и напилить возок дров на зиму, а потом расколоть и сложить, натаскать воды из колодца для полива – 2 – 3 бочки по 200 л. В последние годы научился косить траву, метать стога – это мне потом очень пригодилось, когда работал замполитом в аэропорту – обкашивал во главе команды техников, механиков и других нелетных специалистов взлетную полосу и округу – как комиссар на вороном коне (коня, правда, не было), пример был – коня не было, машин тоже, все ручками, ручками… За что я деду благодарен (за опыт, за науку). Авторитет был выше крыши – обучал городскую молодежь косить траву, чтоб не поранили друг друга и дело бы сделали.

Бабушка – Екатерина Дмитриевна – всю жизнь страдала гипертонией (как и моя мама, как и я – это наследственное). Но, тем не менее, была как юла в хорошем смысле слова. Как с утра встанет – корову подоить, отогнать в стадо, с подружками у колодца посудачить и новости узнать, потом печка, ведерные чугуны с картошкой для скотины, молоко в крынки да в тазы и ведра с холодной водой, чтобы молоко не скисло, живность покормить – куры, поросята, ягнята – овец в стадо, надо за коровой убрать, а тут уже пора идти на совхозное поле – полоть свеклу за трудодни, иначе сена не дадут. В обед прибежит с поля подоить корову, которую пригнали – опять проблемы с молоком, и опять на поле. Тут еще мы – дети и мужик чего – то хочет – в общем, я даже не представляю, как она выдерживала всю эту тягомотину – городским это не понять. И дожила, слава богу, до 80 с лишним лет. Хорошо, что у них в селе была больница – в свое время лучшая сельская больница в Чувашии – так вот, доктор был специалистом от всех болезней, но, профессионал – дважды бабушку на своих закорках (спине) утаскивал из села в больницу (где – то 2 км), и таким образом ее спасал. Кто сейчас из врачей такое может сделать – я не знаю.

Я себя помню с 7 лет – отдельные эпизоды и 4, 5, 6 лет. 4-х летние картинки: жили тогда на квартире по ул. Горького в районе базара (хозяева -Морозов дядя Ваня, жена, 2 детей и сад с грушами).

Фото 1957 года (я – справа)

Лизал побелку на русской печи – чего – то не хватало в организме. Как то с хозяйкиными детьми стали играть – кто перебежит дорогу перед идущей машиной – я раза два перебежал нормально, а на третий раз упал посреди дороги. Ладно, машины ходили как черепахи – водитель остановился, вышел, поднял меня ревущего, отряхнул и сказал, чтобы я так не играл больше, а мне на всю жизнь запомнился этот эпизод.