Л. Мардахаев - Педагогическое наследие Калабалиных. Книга 3. А.С. Калабалин

– Антон Семенович, в «Педагогической поэме» Макаренко описывает случай, когда для того, чтобы усмирить распоясавшегося воспитанника, ему пришлось просто врезать парню. В юности меня этот пример шокировал, теперь думаю, что бывают крайние случаи, когда именно с христианской точки зрения такие методы не только оправданны, но даже необходимы. Были ли в вашей практике такие случаи ?

– Я помню этот эпизод в «Педагогической поэме», но не согласен с Вами, что это для усмирения. Скорее это определенная безысходность человека перед подлостью. И в то же время Макаренко видел перед собой умного и образованного человека и свалил на него свой гнев в надежде, что он поймет его порыв. Так и случилось, избитый Задорнов (образ собирательный) не раз говорил ему спасибо. Это был не мордобой, а взрыв. В экстремальной педагогике есть метод взрыва, но именно как исключительный. Когда все традиционные методы исчерпаны, нужно сделать что-то экстраординарное. Педагог, который наказывает ребенка, обязан дать ему понять: я наказываю твой порок, а тебя люблю. Ребенок разрешит себя наказать, простит наказание только тому, кому он доверяет, кого любит. Поэтому в колонии, в детском доме право наказания принадлежит только директору. Директор отвечает за все, поэтому ему, и только ему, ребенок доверит наказание. Остальным он доверяет себя любить. Попробовал бы кто из педагогов в моем присутствии (думаю, и в присутствии Макаренко) наказать воспитанника! Он может только доложить о нарушении, а меры должен принимать тот, кому дети это доверяют.

– Чем отличается проблема сегодняшних подростков от проблем подростков 60-х, 70-х, 80-х годов ?

– Изменилось отношение к ребенку, больше стало безразличия, неуважения, нелюбви и даже ненависти. Многие телешоу, журнальные статьи словно говорят нам: проверь себя на прочность; в состоянии ли ты этой мерзости сопротивляться? В результате получаем пацана, который не знает, кого он ненавидит, и выплескивает свою ненависть на тех, кто рядом. Так он проявляет свой протест тому, что его окружает. Надо задуматься. Вот, бывает, пошлет ребенок педагога подальше, тот возмущается, а я говорю: подумай, чем ты насолил ему, где прокололся как взрослый человек. Дети к нам попадают озлобленные, разуверившиеся во всем. Невозможно из такого ребенка в один миг сделать человека, педагогу надо вести себя так, чтобы ребенок постепенно поверил в него, стал уважать. Иметь доступ к ребенку должен лишь тот, кто любит детей, понимает их. Не тот, кто конфеты дает, а кто понимает его беду, его ситуацию, понимает, что эти раны необходимо лечить. А для этого надо быть твердым, мужественным, принципиальным, но эти принципиальность и твердость должны быть оправданными и понятными пацану. Все меньше становится людей, способных увлечь и заворожить пацана своим примером, своей жизнью.

Почему уходят ребята из дома? Потому что на улице получают ответы на свои вопросы. А дома – отстань, папа занят. Почему-то многие отцы не понимают, что ребенок – личность, думают, что готовиться к общению с ним не надо. Нет, дорогие мои. Болеет сын за «Спартак», так и ты, отец, сядь с ним и посмотри матч до конца. Он поймет, что отец ему – старший товарищ. Я в 9-м классе занялся бегом, так мама моя вырезала из «Советского спорта» все статьи о легкой атлетике, знала по именам всех знаменитых бегунов. А в институте, когда я перешел на тяжелую атлетику, также вырезала все тяжелоатлетические статьи, знала всех штангистов-чемпионов. Мне с ней было интересно. А бывает: папа – профессор, закрылся в кабинете, без стука не входи, а потом хватился – пацан у меня воспитывается.

– А раньше было, чтобы на улице или в колонии оказывались дети из внешне благополучных семей ?

– Всегда было. И у Макаренко, и у моего отца воспитывались дети таких высокопоставленных родителей… Чиновники думали: раз они всем нужны, то своим детям и подавно. По своему опыту работы в школах скажу: дети рабочих были гораздо менее брошенные, чем дети крупных начальников. Даже если папа выпивал, он шел с сыном в гараж и разбирал-собирал весь автомобиль. И пусть кто посмеет после этого Петьке сказать, что его папа – пьяница. Для Петьки папа – золотые руки. Почему в деревне воспитание лучше, чем в городе? Потому что ребенок видит, как работают родители: папа на тракторе, потом накосил, что-то прибил, мама на огороде. А в городе папа за забором, и даже если на доске почета висит, сын этой доски не видит. На домашнее же общение с ребенком у многих времени нет. Доходит до того, что отец говорит: иди у мамы спроси, можно ли купить. А ты, мужик, на что?