Сергей Салтыков - Три родины

Все-таки задержание не прошло даром. Игорек с треском вылетел из института. Мама, как тигрица, защищала непутевого сына. Когда милиция в срочном порядке затребовала в деканате не только характеристики, но и подробные сведения о посещаемости студента Тимошенко, его товарно-денежных отношениях с иностранными учащимися, руководство не стало рисковать и портить имидж ВУЗа. Задним числом он был отчислен за неуспеваемость и прогулы. Наши общие с ним знакомые с фармфакультета, несколько раз сообщали мне, что он появлялся на территории студгородка в компании местных парней хулиганистого вида, интересовался, где можно меня найти

И вот, наконец-то, такая встреча состоялась. В неожиданном месте и в неожиданное время. Осмотрев троицу, я быстро оценил свои шансы в назревающем конфликте. Парень справа был намного крупнее и опаснее Игоря и другого его спутника. Но по его лицу я понял, что он никак не может понять, о чем идет речь и почему так разнервничался его кореш. Это меня несколько успокоило. Я понял, что трусоватый и хилый кармаш не начнет драку первым, поэтому дальше словесной перепалки дело не зайдет. «Ты до сих пор на меня охотишься? Пошли выйдем, поговорим! – не унимался бывший студент. Мне противно было стоять рядом, не то чтобы разговаривать с ним. По некоторым, едва заметным признакам, я заподозрил, что кроме всего прочего, троица находится в состоянии кумара – начинающейся абстинентной ломки. На площадку зашли две пожилых женщины, оценив ситуацию, стали успокаивать молодого дебошира. На очередной остановке, поняв, что спровоцировать на развитие конфликта ни меня, ни своих корешей не удается, он неожиданно быстро направился к выходу. «Ты уже сам все сделал, моя помощь для полной деградации тебе уже не потребуется» – ответил я ему на прощание прежде, чем закрылись двери.

СССР, Харьков. Май 1983 года

До выпускных госэкзаменов осталось меньше месяца. Все мои однокурсники усиленно готовятся. Я тоже готовлюсь к экзамену. Только не к выпускному, а к вступительному. Сижу на лавочке в сквере, за 350 километров от родного мединститута и штудирую учебное пособие по английскому языку. Рядом на лавочке-моя дорожная сумка с вещами и толстый англо-русский словарь. Я утром выехал из гостиницы, в кармане – обратный билет на вечернй поезд. Через три часа в очередной раз будет решаться моя судьба. Уже сданы три вступительных экзамена на заочный факультет Харьковского юридического института им.Ф.Э.Дзержинского. Правда, не совсем удачно. По сочинению получил тройку. Наверное, не смог ярко и красочно раскрыть предложенную тему, хотя интуиция и опыт убеждали в другом. В этом институте, по сравнению с медицинским, естественный отбор будущих студентов был намного жестче и тщательнее. Брали только нужных и подходящих, соответствующих определенным негласным стандартам и обладающих необходимыми потенциальными возможностями. Я абсолютно не вписывался в эти требования, уровень сомнений в благоприятном исходе моей авантюрной затеи зашкаливал, как никогда. Отступать было некуда, и я продолжал надеяться на чудо. Для поступления, по этому экзамену мне была необходима только пятерка. Другая оценка не спасала.

Мое рискованное и безрассудное стремление совместить несовместимое, завело меня в глухой тупик. Около года назад, после долгих и мучительных раздумий, я принял решение, о котором знали всего несколько человек. От остальных, включая родителей, однокурсников, школьных и институтских друзей, я его тщательно и искусно скрывал. Не только потому, что решение поражало всех своей абсурдностью. Больше потому, что для его реализации мне предстояло провернуть несколько немыслимых по своей сложности и авантюрности многоходовых и многоуровневых комбинаций. За последние годы моя жизнь круто изменилась. Я понял, что не буду работать врачом, и убедил себя закончить мединститут лишь для достижения главной цели – стать инспектором уголовного розыска. Я вполне серьезно обдумывал вариант бросить обучение и уйти в армию. Но это был более длительный и менее рациональный путь. Год назад наш курс прошел военные сборы в Крыму, я уже принял присягу, и где-то в министерстве обороны лежал мой военный билет с отметкой о присвоении звания лейтенанта медицинской службы. Но выдать его мне могли только одновременно с дипломом врача. Кроме этого, возник порочный замкнутый круг. Министерство внутренних дел было готово забрать меня к себе только при условии, если меня без трехгодичной обязательной отработки в статусе молодого специалиста, отпустит министерство здравоохранения. По предварительному распределению я должен проходить ее врачом Скорой помощи в Луганской области. Необходимым и решающим доводом в таком переходе мог стать факт моего обучения в профильном юридическом ВУЗе. Все другие преграды устранялись легче. Таблицы Равкина – единственный способ доказать аномалию цветовосприятия моего зрения – я к этому времени выучил наизусть вдоль и поперек. Быстро и безошибочно называл проверяющим окулистам не те фигуры и цифры, которые видел на рисунках на самом деле, а те, которые должен был видеть при нормальном варианте зрения. За медкомиссию я больше не переживал. По распределению вопрос тоже, в принципе, решался. Руководство УВД обещало в любой момент поменять его на нашу городскую больницу Скорой помощи. Индивидуально, через ректора.