Ирина Дорфман: Книга для Ксюши

Предполагаемый срок родов, который стоял у меня в медицинской карте, был 8 марта. До этого мифического срока мне не удалось доносить не одну беременность. В среднем дети рождались на 2 недели раньше. Но ты родилась раньше на целый месяц. Зато ровно в день Ксении Петербуржской. Может быть, это важно. К счастью, все органы уже успели к этому времени сформироваться, ты выглядела вполне здоровой, по весу и размеру точно такой же, как Таня в свои 38 недель. Из признаков недоношенности врачи отмечали только какую-то непонятную мне отечность и кололи в роддоме какие-то уколы от нее. И еще неформальным признаком было то, что ты очень много спала в первые месяцы жизни. Но это как раз было очень удобно, мечта любой матери.

Итак, родила я тебя и лежу в роддоме. Тогда уже начали строить современные роддома, где мамы лежали в одной палате с детьми. Летом в том же роддоме в Крылатском Оля лежала в такой современной палате: три мамы и три ребенка. Но ей тогда не очень понравилось, потому что сразу после родов ухаживать за ребенком полностью самостоятельно довольно тяжело. В роддомах старого типа ребенка мыли и переодевали без участия матери, приносили только 6 раз в день на полчаса на кормление. Остальное время можно было отдыхать. К тому же те два чужих ребенка шумели и не давали спать. Но мне новая система все равно нравится больше. С Колей мне очень повезло, я оказалась в отдельной палате, только я и младенец. И это был совсем другой опыт, тогда мне даже понравилось в роддоме и не так хотелось на волю. А первые два раза это было невыносимо. Вроде у тебя и есть уже ребенок, но тебе дают его только на 3 часа в день, 6 раз по пол часа. А в остальное время он находится с чужими людьми. И если ребенок в эти 30 минут спит и есть не хочет, то это твои проблемы, никого не волнует.

Ты вот так и делала, как назло. Когда приносили, крепко спала. Я сначала пыталась тебя по-всякому будить. И тормошила, и нос зажимала, чтобы ты рот открыла и взяла грудь. Но тебе было по барабану вообще. На плохой сон ты никогда не жаловалась. Я потом молоко сцеживала в кружку, переливала в крошечную стеклянную бутылочку и относила в детское отделение. Там вас должны были кормить из этих бутылочек, когда проголодаетесь. Бутылочки были именные, то есть каждого ребенка по идее должны были кормить молоком его мамы. А как на самом деле было, не знаю.

И вот наконец-то мы с тобой оказались дома. И наконец я увидела тебя с открытыми глазками. Глазки у всех младенцев примерно одинакового цвета, темно-серого. Это потом они становятся голубыми или карими, приближаются к своему цвету примерно через полгода. Но у тебя еще дольше был непонятный цвет глаз. Поскольку ты была блондинкой, мы долго думали, что ты станешь голубоглазой. Таня родилась с густыми темными волосами, а ты, кажется, со светлыми и не очень частыми. И они довольно долго не росли, ты уже и ходила, и говорила, а все оставалась «лысой девочкой». Но я знала, что лысых девочек не бывает, как и беззубых, поэтому спокойно ждала, пока все нужное вырастет.

Ты лежала в кроватке, а я все ждала, когда же я испытаю тот безумный восторг, который был при виде Тани. Я его так и не испытала, но испытала другие чувства, тоже горячие.

Таня была уже большая, как мне тогда казалось. Хорошо это или плохо, но как только она стала говорить, я сразу начала ее воспринимать как разумного мыслящего человека. Прислушивалась к ее мнениям, желаниям. Относилась к ней всю жизнь слишком серьезно.

А тебя до рождения Коли наоборот воспринимала, как малышку. Как будто это не серьезный человек, а что-то такое милое, для украшения жизни. Вроде пуделя или панды. Конечно, обращалась я с тобой точно так же, как и с Таней, считалась с твоими желаниями и мнениями с самого младенчества. Никакой дискриминации не было. Но при этом воспринимала слегка не всерьез. Как забавную куклу, как игрушку. Ну, в общем, как что-то, вызывающее восторг и восхищение, но это был уже какого-то другого рода восторг.

Таню мы и одевали поначалу, как взрослую девушку. После ползунков, конечно. У нее было несколько стильных вельветовых и джинсовых сарафанов, водолазок. Клетчатая юбка. Даже крошечные черные ботинки-мартинсы, доставшиеся от дочки подруги. Никаких вот этих платьев, как у принцессы и прочих легкомысленных нарядов. Впрочем, одевали вас в основном в то, что было. То, что отдавали знакомые после своих выросших детей. Стильные сарафаны были из мешка с гуманитарной помощью, тоже отдал кто-то из дальних знакомых.