Татьяна Мельникова - Хроники Финского спецпереселенца

Директивы шли сверху одна строже другой, с районного начальства требовали, чтобы быстрее закончить сплошную коллективизацию. Наконец уговорам пришёл конец – начали раскулачивать. 20 миллионов сельских жителей были согнаны с насыщенных мест. Это называлось ликвидация «кулачества" как класса, и переселены в необжитые края Урала и Сибири. Скотные дворы не были- подготовлены, начался массовый падеж скота. Страна потеряла более 26 миллионов голов крупного рогатого скота, которое было восстановлено только к 1959 году. Общий уровень сельского хозяйства в годы коллективизации стал на четверть ниже уровня 1928 года. Сколько слез пролили, когда колхозы строили. Наконец пришлось и нашему отцу сделать решительный шаг – вступить в колхоз. Все свое хозяйство сдал и сам с головой окунулся в колхозные дела. Мужик он был хоть куда, любая работа у него в руках кипела. Наступила сенокосная пора. Косить у нас идут в 3 часа ночи и косят до тех пор, пока роса не высохнет. Первое время косари нового колхоза выстроились в шеренгу друг за другом, и прокос за прокосом шли за ведущим. После некоторого времени отец с матерью вечером разговаривают о делах колхозных. Отец говорит: «Мог бы пройти лишние прокосы по сравнению с другими, но куда денешься – все идут друг за другом. Как один встал, так и все». Через несколько дней он договорился с правлением колхоза и взял для своей семьи отдельный покос, где за каждый гектар убранного сена ему начисляли определенное количество трудодней. Я еще в те годы был несовершеннолетний и то все лето ходил на покос, как на свой собственный.

Сколько потребовалось лет проводить разные эксперименты, чтобы спустя полвека прийти к такому выводу, что это выгоднее. Теперь это называется «Семейный подряд». Малограмотные мужики подобное предвидели с первых дней коллективизации. Через два года вступления в колхоз нашего отца назначили кладовщиком. Он отказывался, имея ввиду своей малограмотности, окончил он всего четыре класса. Его и слушать не хотели, все члены правления говорили: «Мы тебе верим, как самому себе, на водку ты не жадный и честности тебе не занимать» Пришлось принять кладовые, которые состояли из множества амбаров, где хранилось зерно, фураж, продукты для колхозной столовой. С работой он справлялся нормально, хорошо разбирался в весах.

Настал 1939 год и вдруг началась Финская война. Это было так неожиданно, что трудно было поверить. Флотилия Ладожского озера вела такой сильный артиллерийский огонь, что по всей деревне стекла дрожали. Затем гул канонады стал утихать, по мере того, как фронт отходил все дальше. Тут же объявили мобилизацию в армию. Молодые годы были призваны сразу первые дни войны, а наш отец еще некоторое время оставался дома. Потом пришла повестка и ему. На сборы давали всего один день, а для того чтобы сдать свои дела ему понадобилось бы целая неделя. Сдавать кладовые не пришлось, он оставил целую связку ключей и велел их отдать председателю. На другой день я отнес ключи по назначению, но председатель сказал: «Теперь, пока отец не вернется с войны, кладовщиком будешь ты». Я отказывался, мне в ту пору было 17 лет. Он мне и говорит: «Грамота у тебя есть, вот и поработаешь за отца». Так я стал кладовщиком. Теперь я целями днями занимался этими делами, то с одного амбара отпущу овёс колхозным коням, то продукты для колхозной столовой или комбикорм для скота. Как ни говори, а годы были молодые, только придешь с работы, умоешься, поешь и бегом в клуб на танцы. Вдруг кому-нибудь срочно понадобилось что-то взять с кладовой в неурочное время – прибегают к нам домой, дома не застали, приходят в клуб. Приходилось все веселье оставить и отправляться по делам. Время подошло к осени, началась молотьба нового урожая и тут только успевай разворачивайся, воз за возом поступало зерно. Через недели две были заполнены все амбары зерном и вот приехал отец, его демобилизовали. Сколько было радости, теперь все заботы опять лягут на него и жизнь пойдет опять по-прежнему. Он подробно расспрашивал мать: Как вы здесь жили, чего нового в деревне? Мать и говорит: «Теперь наш Витя работает за место тебя кладовщиком» – «Как так?» Я ему все подробно изложил. «Я у тебя кладовые принимать не буду, так как у тебя нет никакого опыта, за тебя я в тюрьму не собираюсь садиться». Я выложил ключи на стол и до свиданья, пошел гулять. После этого у них меж собой был крупный разговор – его наконец убедили, что все мелкие неурядицы уладим. Тогда он снова приступил к своим обязанностям. Однако до самой весны его не покидало сомнение и только после ревизии успокоился, когда все оказалось нормально.