Коллектив авторов - Профессия - разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе

— Хайнц, вы, видимо, хорошо понимали, что, согласившись на сотрудничество с советской разведкой, вы сознательно пошли на риск, большой риск. Как вы в этой связи оценивали, как разведчик, свои шансы на выживание, было ли предчувствие, что рано или поздно попадетесь, или были уверены в своей безопасности?

— Человек так психологически устроен, что никогда не думает, что с ним случится то же самое, что произошло с кем-то другим. Например, сотни тысяч людей гибнут в результате автодорожных происшествий — и пешеходы и водители. Но это не приводит к тому, что люди перестают выходить на улицы, а водители пользоваться автотранспортом. Такова примерно психология и разведчика, который хорошо понимает, что рискует, но который подсознательно уверен — ничего не произойдет, если делать все правильно, не допуская ошибок, и прежде всего, соблюдать законы конспирации и бдительности. Разведчик должен вести вполне определенный образ жизни, не выделяться из своего окружения: ни политическими высказываниями, ни общими оценками, ни финансовыми расходами, ни привычками и интересами. Ты должен быть как бы нечто среднеарифметическое того общества, где живешь. Другой, не менее важный момент, не допустить промахов в разведывательной работе. Наиболее уязвимым звеном является связь… Когда мы с советскими товарищами разрабатывали условия связи, я не возражал против явок, личных встреч, использования курьера, тайнописи, односторонней радиосвязи ко мне из Центра, но я сразу сказал, что тайниками пользоваться не буду. Важна еще уверенность, что, если с тобой даже что-то и случится, то тебя не оставят в беде.

Во время допросов в тюрьме следователи не раз мне говорили: «Господин Фельфе, вы должны помогать следствию, быть до конца откровенным. Поймите, что вы больше не нужны русским, для них вы уже выжатый лимон». Но меня не покидала надежда, что друзья постараются выручить меня. И я оказался прав. От моих советских друзей тайно в тюрьму приходили письма, деньги. Первый день, когда я получил от них известие, был для меня рождеством, Новым годом и пасхой одновременно. Их беспокойство за мою судьбу было для меня ни с чем не сравнимой моральной поддержкой.

— Вы работали в разведке Шелленберга, БНД, хорошо знаете работу ЦРУ, как вы оцениваете советскую разведку, имеет ли она свои особенности, свой отличный стиль работы?

— Безусловно. Во-первых, полагаю, что это одна из сильных разведывательных служб мира, имеющая свои боевые традиции и интересную историю. Кстати, о последнем я получил неплохое наглядное представление, когда в 1988 году посетил музей «Чекистской славы». Не скрою, я был очень взволнован и рад, увидев там на стендах и свои фотографии. Эмблема Комитета госбезопасности и его разведки — щит и меч, и это символично. Главной задачей советской разведки всегда должна быть борьба за предотвращение войны, то есть за выполнение исключительно функций щита. Мечом, по крупному счету, советской разведке по-настоящему пришлось воспользоваться думаю во время Великой Отечественной войны, когда она принимала активное участие в разгроме фашистского агрессора своими специфическими методами. Я имею в виду прежде всего разведывательные и разведывательно-диверсионные отряды, действовавшие в тылу врага. То, что разведка КГБ стала одной из самых опытных в мире, хотя по размерам сил она, конечно, уступает ЦРУ, тем более если брать американскую разведку с ее партнерами-разведками Англии, Франции, ФРГ.

Считаю, что основная особенность советской разведки заключается в ее чисто оборонительной функции. Иначе не может быть, так как оборонительная концепция составляет фундамент советской внешней политики и военной доктрины.

Второй особенностью я назвал бы отношение к своим помощникам. В его основе, в первую очередь, лежит забота о их безопасности, стремление и умение правильно строить деловые и личные отношения без высокомерия и тем более диктата. У меня сложилось мнение, что советские разведчики ориентированы на то, чтобы видеть в своем помощнике прежде всего человека с его переживаниями, проблемами, нуждами, а потом уже решать деловые вопросы. То есть нет потребительского подхода. Ну и если, не дай Бог, помощник оказался в беде, его не бросают на произвол судьбы. В моей практике нередко были случаи, когда в ГДР, например, арестовывали американскую агентуру. Мы точно знали в БНД, что это агент ЦРУ, говорили американцам — вашего человека арестовали. Нам отвечали, и не раз: «Ничего не знаем — это не наш человек». Совсем другой принцип, я бы сказал, у советских товарищей. Вы знаете путем обмена были вызволены из тюрьмы не только я, но и арестованные в США Абель, в Англии Лонсдейл, своевременно были выведены из-под удара контрразведки Ким Филби, Джордж Блейк. Все эти люди, думаю, есть немало и других, о которых пока не пишет пресса, несмотря на утерю разведывательных возможностей, не оказались где-то на задворках жизни — кто хотел, получил советское гражданство, интересную и важную работу в Советском Союзе, некоторые занялись там писательской деятельностью и сделали себе на этом поприще имя. Все эти люди были хорошо устроены в материальном отношении, их жизнь была наполнена большим духовным содержанием. Перед ними поднимается занавес секретности, они выступают по телевидению, дают интервью и чувствуют большой интерес к себе как к личностям, людям необычной профессии со стороны общественности, которая им благодарна за их немалый вклад в дело борьбы за мир.