Юрий Лебедев - Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I

Ю. Л. И ты вернулся в НИУИФ?

А. Ж. Да. И там меня корили – ведь мог поступать и в аспирантуру НИУИФа! А когда план Кузнецова осуществился и меня с 1 декабря зачислили в аспирантуру Менделеевки, меня из НИУИФа просто так не отпустили – пришлось отработать положенные перед увольнением две недели… Пришёл на кафедру, как сейчас помню, 12 декабря. А где-то в феврале умирает Дмитрий Афанасьевич… Вот так я попал на кафедру ОХТ.

Ю. Л. Так, теперь второй стандартный вопрос, который меня очень интересует и на который я получаю самые неожиданные ответы – как ты узнал или догадался, что Жорж был разведчиком?

А. Ж. Хм… Я расскажу тебе, конечно, разные свои модели, но я убедился на 100 % в том, что он был разведчиком, только когда Крамиш прислал эти свои письма…

Ю. Л. То есть, до этого…

А. Ж. А до этого были просто какие-то разговоры, Лев Гришин, например, говорил, что его американцы ищут… Я-то думал, что он служил в американской армии и потом каким-то образом оказался здесь. Я не знаю как, в силу каких пертурбаций, не знаю – это был просто «чёрный ящик»… Я даже не знал всех его корней, даже того, что он Менделеевку заканчивал…

< Примечание А. Ж. О его корнях… В августе 1914 года в Уфе состоялся Кубок мира по хоккею среди молодежных клубных команд. И из Америки приехала команда под названием «Сью-сити маскетирз» (Sioux City Musketeers) – «Мушкетёры Сью»! И заняли третье место! И надпись у них на груди была по-русски – Мушкетёры Сью!:

16.23.Хоккеисты из Сью-Сити в Уфе. [145]

Вот Жорж был бы рад увидеть это! На русском языке и с изображением на рукавах початков айовской кукурузы…Ю.Л. >

Ты помнишь статью в «Менделеевце», в которой рассказано, как я задал ему вопрос на праздновании 9 мая – «А где Вы были 9 мая 1945 года?» [146]

Ю. Л. Да, конечно, я и хотел у тебя узнать, почему ты этот вопрос задал?

А. Ж. Так вот. Я знал, что он был в американской армии, а тогда начитался Хемингуэя и думал, что и Жорж «с бородой и ружьём» пошёл организовывать французов… Кстати, так и представлял его в такой же куртке и пилотке, как мы сейчас видим на его американских армейских фотографиях. Это было году в 85–86. [147] Я тогда на митинге выступал и после этого мы шли по двору и я хотел сказать ему что-то приятное. И думал, что он ответит что-то о Европе, Париже, Франции… А он вдруг ответил – «Штат Теннеси, Ок-Ридж»… Это было загадочно. Но у меня не было никаких ассоциаций с атомным проектом. И если слово «разведка» как-то и связывалось с Жоржем в разговорах о нём, то в моём представлении это была обычная военная разведка…

Ю. Л. А вот вопрос, который давно мучает меня, а теперь, после бесед с разными людьми, мучает всё больше. Я впервые оказался в Менделеевке в 1965 году на подготовительных курсах. И в памяти отложилось, как я, любопытствующий школьник, иду по лестнице, осматривая всё вокруг, и вижу стенд – «Наши Ветераны». С интересом рассматриваю фотографии и вдруг вижу одну, под которой очень странная подпись: «Коваль Ж. А. Рядовой. Генеральный Штаб». И это очень мне запомнилось. А сейчас, беседуя с людьми, я узнаю, что тогда такого стенда не было!

А. Ж. Нет, не было. Но, кстати, на мраморной доске перед парадным входом в МАЗ, неверные инициалы Коваля Гейби – брата Жоржа…

< Действительно, на «самой парадной» доске в РХТУ им. Д. И. Менделеева:

16.24.Холл входа в РХТУ со стороны Миусской площади. [148]

высечены неправильные инициалы Гейби Абрамовича Коваля:

16.25.Фрагмент мемориальной доски в холле РХТУ. [149]– Ю. Л.>

Да и доска, где фотографии погибших менделеевцев, появилась позже… И того Коваля, который был там, я как-то не связывал с Жоржем…

Ю. Л. Понял. Но всё это странно…

А. Ж. А я возвращаюсь к моим знаниям о Ковале. Вот Лев Гришин – а он был больше информирован! – говорил о том, что Жорж переживал после визита к нам какой-то университетской американской делегации, во время которого Жорж был переводчиком у Жаворонкова, поскольку, мол, после визита этой делегации американцы якобы начали разыскивать Жоржа… Это я слышал позже, уже после аспирантуры.