Михаил Армалинский - Правота желаний (сборник)

Я взглянул вниз, на море огней и на огни моря, и мне так сильно захотелось туда, к людям, в многоголовую толпу, что я, не оглядываясь на мою спутницу, быстро побежал вниз. Она не крикнула и не старалась остановить меня, но даже если б и попыталась, всё равно я уже не смог бы остановиться. Я бежал под гору, в темноте, без дороги, с каждым мгновеньем наращивая скорость. Один раз я чуть не упал, споткнувшись о камень. Потом я наткнулся на куст и оцарапал ноги, но продолжал бежать, всё приближаясь к городу. Было очень темно, фонари не появлялись, и я совсем не узнавал дороги. Но это не волновало меня. Холм кончился, и я стал замедлять бег. Тяжело дыша, я шёл, оглядываясь по сторонам, желая узнать, где я нахожусь и вдруг наткнулся на доску, торчащую из земли. Она была мне по грудь. Но присмотревшись, я увидел, что это не доска, а могильный крест. Я недоверчиво ощупал его руками. Поодаль я различил ещё несколько крестов. Да, я попал на кладбище. Конечно же, я побежал с холма не в ту сторону, с которой пришёл. Так хотел к людям, а попал к мертвецам.

Под ногами появилась тропинка, и я пошёл по ней. Чем дальше я шёл, тем больше разрасталось кладбище. Среди крестов стали попадаться и склепы. Слева оказалась стена, которая становилась выше и выше. Возвращаться я не хотел. «Нужно идти вдоль стены и в ней обязательно будет выход», – сказал я себе. Перелезать через стену было бессмысленно, потому что она стала слишком высокой и наверху вилась колючая проволока. Пахло кладбищенской сыростью. Проходя мимо одной могилы, я услышал звон металлических листьев. За стеной слышались шаги прохожих. Вдали показался фонарь, который освещал сторожку, но людей видно не было. Вон и запертые на замок ворота. Рядом со сторожкой я заметил собаку. Она тоже заметила меня и, задрав голову, завыла. Я продолжал идти к воротам, несмотря на то, что они были закрыты. На вой собаки из-под крыльца вылез большой пёс, который обнюхивал нас, и бросился на меня. Внезапный страх овладел мной, и я побежал. Когда я почувствовал, что он догоняет меня и вот-вот вцепится, я резко остановился, повернулся к нему и со всей силы ударил его ногой. Удар пришёлся прямо по морде. Пёс упал, но тут же вскочил на ноги и, лая, побежал прочь. И только тогда я заметил, что ко мне подходит сторож, звеня связкой ключей.

– Что ж ты от собак бегаешь? – укоризненно спросил он меня.

Я ничего не ответил и только глубоко вздохнул. Сторож повозился с ключами и отпер ворота.

– Спасибо, – сказал я и вышел на улицу. Где-то почти рядом шумело море. Я пошёл вперёд. Людей становилось всё больше. Мне вдруг стало необъяснимо легко, и я побежал по улице, смеясь фонарям и домам.

1967

Пьеса в одном бездействии

1967, Ленинград.

Бездействующие лица:

Первый.

Второй.

Девушка.

ПРохожий.

Сцена изнутри обнесена высоким нарисованным забором, на котором написаны формулы, интегралы и прочая математика. Слева – кресло. Справа – табуретка.

В центре – стойка, на которой висит ружьё. Справа входят Первый и Второй, о чём-то живо переговариваясь. Первый, увидев кресло, бросается к нему, чуть не натыкаясь на стойку с ружьём. Он садится в кресло, а Второй послушно садится на оставшуюся табуретку. Первый разваливается в кресле и закрывает глаза, Второй ёрзает на табуретке, пытаясь усесться поудобнее.

Второй (смотрит на часы). Начнём что-ли?

Первый ( вяло, не открывая глаз). А стоит ли?

В. (ёрзая). Ты же только что сам мне предлагал.

П. (не отрывая глаз). Но придётся открывать глаза.

В. Да, придётся.

П. Все старания будут напрасны, вернётся ночь, и они их сразу закроют. И вообще всё это слишком громко звучит и мешает мне вздремнуть. (Зевает.) Я так хорошо устроился… Мягко… удобно.

В. (подходит к Первому и стаскивает его с кресла). Да открой ты глаза!

П. (открывает глаза и смотрит в зал). Эка невидаль. (Снова садится в кресло и закрывает глаза.)

В. Может, начнём всё-таки. (Садится на табуретку и смотрит на часы.)

П. (удивлённо). А разве мы не начали?

В. (раздумывая). В сущности, чем это не начало.

П. (с закрытыми глазами). Ты не волнуйся, всё пойдёт само собой.

В. Нет. Я не могу всё пустить на самотёк.

П. Что «всё»?

В. (ёрзая). Ну… всё это. (Обводит руками большой круг. Обводит ещё несколько раз, как бы утверждаясь в собственном мнении. Но постепенно пространство, которое он обводит, становится меньше и меньше, щ наконец , он обводит руками самого себя, потом спохватывается и вновь очерчивает руками большой круг.)