Надежда Виноградова - Кацусика Хокусай

Хокусай со своим экспериментаторским духом и постоянными поисками новых выразительных средств существенно расширил границы сложившихся в суримоно тем и выразительных возможностей, ввел новые мотивы, придал гравюрам значительно большую, чем прежде, содержательность. Благодаря ему суримоно превратились в один из важнейших видов ксилографии. А для многих его учеников суримоно надолго стали главным видом художественного творчества.

Женщина с вязанкой хвороста. 1806-1815 Суримоно

Луна, хурма и кузнечик. 1807 Суримоно

Ранние суримоно, изданные между 1793-1797 годами и подписанные Хисикава Сори, были, как правило, небольшими по размеру удлиненными карточками. Но уже около 1800 года мастер ввел в обиход длинные горизонтальные суримоно, подписанные им Такэдзин Хокусай, где стихотворные надписи, выполненные самим художником, равно как афоризмы и шутливые высказывания, отделялись друг от друга, занимая значительное место, а главными изобразительными мотивами были пейзажи, изображения птиц, цветов, плодов и насекомых, жанровые и лирические сцены. Большая часть пейзажных суримоно, таких, как Восход солнца, Зима, хотя и были построены по законам классической гравюры XVIII века, но уже отличались рядом новых черт. Люди в них не отделялись от природы, как на гравюрах Киёнага, а словно врастали в ее жизнь, всматриваясь вдаль, порой повернувшись спиной к зрителю и словно приглашая его войти в глубь пейзажной сцены и полюбоваться просторами вместе с ними.

После 1805 года суримоно Хокусая вновь изменили свою форму. Они увеличились в размерах и стали почти квадратными. Их образы приобрели особую значительность и поэтичность, созвучную сопровождающим изображение стихам. В маленьких сценках художник сумел выразить глубокие и важные суждения о мире. Подчас его суримоно апеллировали к древним литературным образам, подчас говорили языком народной поэзии, вызывая в зрителях множество разнообразных чувств и ассоциаций. Так, о надвигающихся зимних холодах, о домашнем тепле и уюте рассказало новогоднее суримоно Женщина с вязанкой хвороста, хотя на гравюре не было ни изображения зимы, ни новогодних приготовлений, а показана лишь молодая крестьянка, несущая на голове вязанку хвороста. Хокусай намеком рассказал и о приближающейся зиме, напомнив зрителям о деревенском обычае отправлять в город в первые дни нового года девушек для продажи хвороста горожанам, чтобы им жилось тепло и уютно. Стихотворный текст, сопровождающий гравюру, дополнил ее содержание, создал с ней единый образ, рассказав о деревенской девушке - дарительнице радости:

Фигура тонкая, как ива,

В тумане легком

Может раствориться.

Маленький ворон, несущий саблю. 1800-е Суримоно

Актер Тацуноскэ с марионеткой. После 1817 Суримоно

Не менее символичны и другие суримоно Хокусая, восходящие к середине 1780-х годов. Так, изображение ворона, несущего саблю, в гравюре Маленький ворон, рассказывало о достоинстве древнего аристократического рода, описанного в романе XI века Гэндзи моногатари, созданном писательницей Мурасаки Сикибу. Поэтому каждый предмет здесь не только символичен (сабля и ворон - синонимы, так как у героя романа Гэндзи сабля носила название «Маленький ворон»), но и отмечен особой изысканностью, декоративной утонченностью техники, колористическим разнообразием. Оперение ворона, например, передано сочетанием блестящей и матовой черной краски, а сабля в его когтях украшена яркими многоцветными узорами.

В суримоно Хокусая изображение окружающего человека природного мира обрело не свойственную предшествующему искусству многозначность. Об этом говорит одно из лучших суримоно мастера, выполненное в начале XIX века, Луна, хурма и кузнечик (1807). Оно, как и другие его суримоно, немногословно. Огромный бледный диск луны, едва проглядывающийся на фоне сероватой бумаги, ветка, свисающая со старого корявого дерева, отягченная спелым желтым плодом хурмы, и зеленый кузнечик, приникший к нему, - то немногое, что изобразил художник. Но содержание суримоно намного шире. Оно рассказывает о красоте лунной ночи, о наступающих холодах и щедрости природы, дарящей свои плоды неимущим. Об этом говорит сопровождающее гравюру стихотворение: