Владимир Сысоев - Виктор Иванов

Именно такими цельными натурами предстают перед нами люди старшего, уходящего поколения в портретах Ветеран Гражданской войны Михаил Александрович Угадчиков (1977), Николай Арсеньевич Баринов (19771978), Федор Дмитриевич Мигачев (1977), Егор Тихонович Афонин (1981). Характеризуя личность портретируемой модели, художник не останавливается на изменчивых чертах, мимолетных впечатлениях, суммирует точными пластическими «фразами» постоянное, окончательно сложившееся, определяющее неизменную сущность человеческого характера. Всем своим видом, позой, жестом, выражением лиц изображенные персонажи являют завершенный тип человека, сказавшего все, целиком исполнившего свое предназначение. Закрытость, исчерпанность портретной характеристики оттеняет полноту, значительность заключенного в ней неповторимого опыта, слитого с правдой былого, прекрасной и трагической судьбой великого народа.

М.Г. Бурцев. 1964

Собственность художника

Прасковья Филипповна. 1970

Собственность художника

Мои родители. Дарья Ивановна и Иван Сергеевич Ивановы. 1994

Собственность художника

Запечатлевая типы и характеры людей Рязанщины, художник идет от общего впечатления, обусловленного нерасторжимым единством и красотой форм, всех черт, присущих облику модели, к образному сгущению самого характерного, объективно значительного, проясняющего большой смысл времени, делающего живым и понятным суть случившегося и происходящего сегодня. При этом художник не изображает отрицательного, снижающего нравственную оценку личности. Для него важно, чтобы зрители встречались в его произведениях с лучшими свойствами и задатками человеческой природы, узнавали о себе то, что необходимо для духовного развития, движения к живому, подлинному единству. Но он прекрасно знает, какие инстинкты и силы мешают счастью его героев, вносят разлад в их взаимоотношения с окружающим миром. Жизненные наблюдения и догадки художника не оставляют места прекраснодушию, эстетическому сентиментализму. Видя на его холстах молодые, прекрасные лица, нежную, беззащитную юность, часто улавливаешь в психологическом рисунке портретной характеристики тревожное беспокойство за судьбу молодого поколения. Во взгляде модели нередко сквозит предчувствие трудной и суровой доли, улавливается момент рефлексии, скрытого драматизма, вызванного давящей силой враждебных обстоятельств, неутешительным состоянием общественной нравственности. Отзвуки скорбной патетики часто гнездятся в остро драматичных вариациях пластической формы, в сумрачной тональности колорита, в напряженных гармониях лиловых, фиолетовых, черных красок.

Автопортрет с дочерью. 1972

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Содержание, скрытое в этих беспокойных симфониях, притягивает своей эмоциональной активностью, глубиной и серьезностью подтекста, зачастую более конфликтного, чем фактический смысл представленной сцены.

Порой художник сознательно идет на заострение признаков, противоположных манерной изысканности, слащавой идеализации, деланной показной красивости. Его вдохновляют явления, прекрасные своими природными свойствами, гармоническим строением, но он также умеет извлечь художественную выразительность из мотивов, не обладающих приятной наружностью, в обыденной практике ассоциирующихся с чувством тоски, страха, смятения. Многие ли рискнут назвать красивым, поэтичным образ мертвого старика с подвязанной челюстью, в неприкаянной позе застывшего на убогой кровати (Тимофей Мигачев на смертном одре, 1984). Он олицетворяет не только скорбный ужас смерти отдельного человека, но и нечто большее, имеющее отношение к судьбе всего русского крестьянства. И, хотя физическое небытие человека показано с безжалостной правдивостью, сцена не производит тягостного, отталкивающего впечатления, ибо психологически обособлена от гнетущих аспектов одухотворенной пластикой формы, общечеловеческим значением выраженного содержания. Особенно повышает эстетическую ценность этой работы переживания и раздумья, что возникают под влиянием содержания, извлеченного из сердца явлений, на первый взгляд не способных нравиться и доставлять эстетическое наслаждение.