Михаил Мягков - Фельдмаршалы XVIII века. Петр Ласси, Христофор Миних, Александр Бутурлин, Яков Кейт, Петр Салтыков

По замыслу самого Шувалова единороги должны были полностью заменить всю прочую артиллерию: полковую, полевую и осадную. А также морскую и крепостную. Казалось, что длинные гаубицы имеют для этого все предпосылки. Во-первых, можно было употреблять снаряды всех известных в то время видов: ядра, картечь, брандскугели и бомбы. Причем при том же собственном весе, что и пушка, единорог выстреливал в 1,5–2 раза больше картечи, более тяжелое ядро, да еще и бомбы. Во-вторых, из-за более короткого ствола стрелять можно было чаще, а из-за больших углов возвышения – еще и в 1,5 раза дальше, чем могла стрелять пушка. В-третьих, с единорогами оказывалась возможной тактика боя доселе неведомая – стрелять можно было через головы своих войск.

Характеристики единорогов: вес системы – около 150 весов снаряда (вдвое меньше, чем у пушки); начальная скорость снаряда – около 300 м/с (для ядра); дальность стрельбы – до 1500 м (для 150 мм систем, ядром). Характеристики прусских гаубиц были скромнее: вес – около 80 весов снаряда, начальная скорость – 230 м/с (для бомбы), дальность стрельбы бомбой – 600–700 м (для 10 фунтовых).

В заключение следует отметить, что артиллерия в XVIII веке использовалась как для огневой подготовки наступления и в оборонительном бою, так и для огневой поддержки своих войск в наступлении. Поддерживая атаку своей пехоты, артиллерия передвигалась с передовыми линиями своих боевых порядков и занимала огневые позиции так, чтобы между противником и стволами орудий не было своих войск. В таком маневре использовались главным образом пушки, поскольку гаубицы для этого были слишком тяжелы. И только появление единорогов позволило артиллерии более эффективно поддерживать свою пехоту во время наступления и вести огонь по противнику, поверх голов боевых порядков своих войск, оставаясь в тылу. В целом к концу XVIII века эволюция гладкоствольной артиллерии завершилась и достигла пика своего развития как технически, так и тактически.

Социальные условия Европы XVIII века, влияющие на военную систему, были тесно связаны с экономическими. Подавляющее большинство недворянского европейского населения занималось сельским хозяйством, оставшиеся были заняты в ремесленной или торговой сфере, на государственной или военной службе. Солдат рекрутировали в основном из крестьян, что резко ограничивало мобилизационные возможности любой страны в случае войны: вербовка слишком большого числа крестьян сразу же сказывалась на количестве производимой сельскохозяйственной продукции. Кроме того, свои ограничения на численность вооруженных сил накладывали и слабые мощности промышленных объектов – фабрик и мануфактур, не способных одеть и вооружить действительно крупную армию. Правда, прочие категории населения, из которых комплектовалась любая европейская армия (кроме русской), за исключением крестьян, относились к наименее производительным социальным группам. Офицеры принадлежали к дворянскому классу, а довольно большой процент солдат составляли добровольно завербовавшиеся подонки общества, бродяги, безработные.

Вербовка производилась следующим образом. Из государственной казны полковник (командир полка) получал деньги, которые он раздавал командирам рот – капитанам. Те, в свою очередь, при помощи вербовщиков, которым полагался определенный процент, проводили кампанию по набору желающих в свои отряды. К примеру, во Франции новобранец подписывал контракт сроком на четыре года. Ему платили 3 су в день. Обмундирование, оружие и питание осуществлялись за счет государства. До 1660-х годов полковники и капитаны вербовали солдат за свой счет, получая затем возмещение от казны. Это создавало массу злоупотреблений на местах, когда реальная списочная численность части не соответствовала платежной ведомости. При проверке и проведении инспекции полковники часто прибегали к услугам подставных лиц. С 1667 г. полковник назначался королем и лично отвечал перед монархом за состояние вверенной ему части.

В королевстве Пруссия проводился другой способ найма на военную службу. Принудительная вербовка стала настоящим бичом для населения страны: принцип «государство – это армия» проводился здесь в жизнь с истинно германской последовательностью. Рыскавшие по Пруссии отряды вербовщиков могли забирать под королевские знамена первого же встречного представителя «низших сословий» – крестьянина или бюргера, в том случае, если его внешние данные (прежде всего рост) отвечали требованиям строевой службы.