Александр Лепехин - Туляки в боях за Отечество. Часть 1

Но где-то в августе месяце ко мне подходит мой сосед Илюшка. Он был старше меня на два года и он уже пострадал от наших экспериментов с взрывоопасными предметами. Как-то мы нашли странный предмет. Небольшая трубочка с одного конца залитая белым составом. Мы ее показали старшим ребятам, но они сказали, что это опасная штуки и зашвырнули ее в огород с картошкой. Обычно наши матери все наши взрывоопасные игрушки и обнаруженное у нас оружие выбрасывали в реку или в колодцы. А тут мы излазили весь огород в поисках этой трубочки. Нашли. Что с ним делать никто не знал. Мой двоюродный брат, сын тети Лизы сказал: «Давай я прижгу его самокруткой, а ты Илья, его сразу бросишь». Илья ничего сказать не успел, как мой брат прижег самокруткой капсюль и он тут же сработал. Илья держал этот взрыватель двумя пальцами и после небольшого взрыва от увидел, что эти пальцы висят на коже, а моему брату осколком рассекло кожу на лбу. Илью отвели в военный госпиталь, который находился в нашем доме, и ампутировали пальцы. Пальцы к августу зажили. Вот он приходит и говорит мне:

– Пойдем в твой сад. Там ты не найдешь своего снаряда.

Я пошел и действительно снаряда на месте не было. Он, смеясь, повел меня в конец огорода, где у нашего погреба лежал этот снаряд. Погреб был на самом краю высокого обрыва. Я ему говорю:

– А почему ты снаряд не сбросил с этого обрыва? Ведь опять мать еще больше испугается.

Он и говорит мне:

– Ну, давай сбросим.

Я осмелел. Мы взяли снаряд с двух концов, раскачали и бросили его вниз, а сами упали на землю. Но взрыва не последовало. Так мы его затаскивали к нам на огород раз пять и бросали вниз. Но он так и не взорвался. И мы решили сбросить его в омут речки Боровенки, где он и другие снаряды лежат по сей день.

Долго еще война уносила жизни и калечила любопытных и самонадеянных мальчишек. Почти каждый месяц, а то и неделю шли слухи о том, что там разбирали снаряд и подорвались, то здесь граната взорвалась, то там убило, то здесь покалечило. Подрывались на минах и других боеприпасах.

Только к 1950 году трагические события с детьми почти прекратились. За расчистку мест боев взялись саперы и опять звучали взрывы и погибали наши солдаты.

Весной 1942 года все население привлекли к строительству оборонительных рубежей в том месте, где до войны проходили учения солдат. Рыли глубокие траншеи, противотанковые рвы, строили ДЗОТы. Народ недоумевал. Зачем? Ведь врага прогнали, но немцы были рядом. Последних оккупантов из Белевского района выгнали только через год летом 1943 года.

Как в народе говорят: «Помирать собрался, а рожь сей». По весне собрали по деревне у кого осталось семенное зерно и начали распахивать поля не тронутые войной. Ни тракторов, ни лошадей не было. В плуги запрягали коров. Весной успели посеять и посадить основные культуры.

Молок, творог, масло сдавали на колхозную ферму, потом все везли в город и передавали воинским частям и госпиталям. Собранный урожай также передавался армейским частям, которые стояли на территории Белевского района. Кроме продуктов все жители деревни вязали варежки и носки для солдат. Обуви у нас практически не у кого не было. Мы плели себе лапти и ходили в них и зимой и летом.

Потом в колхозе появились коровы и несколько лошадей. Постепенно жизнь налаживалась.

Беспокоили только ежедневные налеты немецких самолетов. Они заходили на Белев со стороны нашей деревни и атаковывали Белев, железнодорожную станцию и временный мост через Оку. Деревню не бомбили, но когда начинался налет, все старались спрятаться. Потому что когда над деревней появлялись немецкие самолеты, их начинали обстреливать наши зенитчики и осколки от зенитных снарядов градом сыпались на деревню. Осколок, упавший с такой высоты, пробивал и крышу и потолок в домах и их, восстановленные с большим трудом, приходилось постоянно ремонтировать. Если он попадал в человека, то причинял очень серьезные ранения. Поэтому, как только завывали над деревней немецкие самолеты, то все старались спрятаться.

В нашем доме в штабе девчата делали Боевые листки. Я любовался, как они рисовали. У них были не только цветные карандаши, но краски и кисточки. Одна из них мне предложила порисовать. Я с удовольствием согласился. Что-то там нарисовал. Им понравилось. И они стали поручать мне рисовать отдельные фигуры и небольшие картинки.

Через несколько лет, мы с другом Ильей увидели в Белеве в школе картину Васнецова «Три богатыря», нарисованную на стене. Она нам так понравилась, мы ее зарисовали и дома на большом листе бумаги нарисовали эту картину и принесли в школу. И учителям и нашим товарищам картина очень понравилась. На нее ходили смотреть целыми толпами. Так начинался мой путь художника.