Евгений Гусляров: Народный Пётр. Полное собрание анекдотов и сказаний о Петре Великом

*) Иван Цыклер, думный дворянин, и Алексей Соковнин, окольничий, казнены с прочими заговорщиками 4-го марта 1697 года. Ред.

Достопамятные сказания о жизни и делах Петра Великого, собранные редакциею журнала «Русская старина». С.-Петербург, 1876.

Неустрашимость Петра Великаго

Великий дух, природный ум, проницательность, сопротивление опасностям, храбрость, твёрдая воля, и другия государственныя добродетели с избытком сосредоточивались в Петре I и увековечили за ним титул Великаго. Во время возмущения стрельцов, одна рота этого злодейскаго войска вместе с своими начальниками Суковниным и Сиклем сделали заговор против жизни Петра Перваго.

Чтобы легче добраться до своего государя, они решились поджечь посредине Москвы находящияся два дома рядом, чтобы явиться с ротой, как бы для тушения пожара, потому что великий монарх всегда был в числе первых на каком бы то не было пожаре и распоряжениями, и делом помогал в тушении. Злоумышленники как будто занимаясь тушением, могли свободно окружить царя и в тесноте заколоть его.

День был назначен к произведению этого ужаснага преступления. Заговорщики, как верные друзья, все собрались к Суковнину обедать и до ночи проводили время, пьянствуя. Мед, пиво и вино лились рекою, чтобы залить себе совесть.

В числе заговорщиков был один стрелец, который пил не менее прочих; но в то же самое время тяготила его и совесть. Часу в восьмом, он вышел на двор, другой, чувствуя такое же смущение, вышел вслед за ним.

Стрельцы, оставшись одни, переглянулись между собою и один сказал другому:

– Чем брат все это кончится, неизвестно.

– Неизвестно-то неизвестно, а худо будет, это верно.

– Как бы нам так сделать, чтобы с честью отстать от этого.

– Я одного с тобою мнения и думаю, что лучше ничего не сделать, как идти в Преображенские и открыть то царю.

– Хорошо, но как же нам отстать от своей шайки.

– Очень просто: сказаться, что время идти домой. Довольно попили, а к делу явиться в полночь.

Стрельцы в знак согласия пожали друг другу руки, и пошли опить к товарищам.

Разумеется, в этом никто в них не заподозрил не добраго и многие также решились идти со строгим обещанием явиться к полночи. С Суковниным остались некоторые до того времени, когда загорятся дома и забьют в набат тревогу.

Оба стрельца прямо отправились в Преображенский потешный дворец, где тогда находился Государь и, придя, явились к денщику и просили, чтобы об них донесли Царю. Государь в то время уже видевший в стрельцах постоянных врагов, приказал спросить, что им нужно; но стрельцы отвечали, что им необходимо видеть самого Государя и ему передать то, что никому нельзя, и при том дело важное, не терпящее отлагательства.

Государь вышел в передонюю и приказал впустить доносчиков.

Стрельцы вошли и упали на колени, кланяясь в землю.

– Государь батюшка, вот тебе наши повинныя головушки, делай с ними, что хочешь, мы преступники, потому что мы вступили в заговор против твоего Царскаго величества вместе с ротой своей собраться под начальством Суковнина и Сикля, – вопили стрельцы.

Государь спокойно выслушал доклад стрельцов, все распросив подробно, где и как сборище заговорщиков, и как хотят совершить злодейство, приказал арестовать стрельцов; а сам присел за столом, написал записку к Лопухину (некоторые говорят, что к Ляпунову) в которой написал, чтобы он всю свою роту в 11 часов по полуночи привёл, как можно тише, к дому Суковнина и окружил его и, кто в доме найдётся, захватить.

Капитан точно исполнил Царское повеление. Но Государь, торопясь писать записку, не запомнил хорошенько часа; он написал число часов – 11, а, полагая, что написал число 10, отправился в десять в одноколке с одним денщиком к дому Суковнина и поспел к дому в половине одинадцатаго.

Не найдя вокруг дома караула, он подумал, что рота Лопухина в покоях, поэтому въехал прямо во двор, сошёл с одноколки и вошёл в комнату, где пировали стрельцы.

Суковнин и бывшие с ним удивились нежданному прибытию того, кого они решились лишить жизни. Казалось, что он сам шёл навстречу опасности. Между тем, Пётр Великий, окинув взором собрание, сказал вставшим стрельцам:

– Я, проезжая мимо, приметил в окнах cвет, подумав, что у хозяина пирушка, то как спать ещё рано, то и заехал посетить тебя.

Царь хотя внутренне сердился на капитана, но не показал ни малейшаго знака гнева и сидел довольно долго в то время, когда злоумышленники, стоя в кружок, пили за здравие Государя. Государь им отвечал так же, не показывая ни малейшаго страха и осторожности.