Карина Добротворская - Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже

просто — без твоей привычной сложной аналитики, без романтических красивостей. “Обстоятельства его

ухода кажутся особенно неправильными, дурацкими”.

Статья называется “Здесь кто-то был”.

Никто уже не помнит, кто здесь был.

37.

128

30 июня 2013

Иван!!! Я попробовала наркотики. И вовсе не дека-

дентский кокаин, и не шестидесятнический LSD , и не легкодоступную марихуану. И уж конечно, не смертоносный героин.

Я попробовала всего лишь грибы. Причем

легальные, разрешенные в Голландии, купленные

в амстердамском магазине — никакого криминала.

Понадобилась как минимум новая любовь, чтобы на

это решиться, ведь новая любовь — это новое путеше-

ствие, в котором устанавливаются новые правила

и новые маршруты. Сережа купил грибы, магические

трюфели (мне нравится название!) — он раз-другой

уже пробовал их в Амстердаме. Рассказывал как умел —

обостренные чувства, галлюцинации, глубинный кон-

такт с самим собой.

Согласилась я не только из-за него, но и из-за

тебя. Для интроверта Сережи наркотики — путе-

шествие внутрь себя. Для тебя они были бегством от

себя. Я хочу понять, зачем ты рвался в этот фантомный

мир, что хотел там найти, что мечтал увидеть, от чего

убежать? Почему ты сделал то, что сделал? Ты писал

о Фассбиндере: “Он нюхал кокаин, но не затем, чтобы

подстегнуть фантазию, а затем, чтобы примирить свою

мучительную фантазию с реальностью”. Может быть, ты написал это о себе?

Мне намекали, что всякие разные вещества

присутствовали в твоей жизни даже тогда, когда мы

были вместе и когда у нас всё еще не начало развали-

ваться. Не верю. Я почувствовала бы, поняла. Разве что

это началось в последние полгода, когда я стала тебя

плохо чувствовать. Так что о последних месяцах нашей

129

жизни ничего не могу сказать, не знаю. Но до этого —

не может быть. Просто не может.

Сережа купил грибы в Амстердаме, куда мы

приехали на два дня. К грибам я серьезно не отно-

силась, хотя ты рассказывал о древних воинах, кото-

рые отчаянно шли в бой, наевшись мухоморов.

Ну что может быть серьезного, если эти грибы

можно купить в магазине? И вообще — это всего

лишь грибы. В Амстердаме я не захотела их пробо-

вать. Была усталой, невыспавшейся, измученной.

Сережа взял грибы с собой во Францию. Я и не

знала, что это опасно.

Съели мы эти магические трюфели в крохотной

луарской гостинице на шесть комнат, которую держит

моя русская знакомая. Наверное, это были наши самые

счастливые дни с Сережей. Разница между нами

сгладилась, в иллюзорном мире мы были равны.

Мы проглотили по порции грибов, легли на кровать, обнялись и принялись ждать. Прошло минут двадцать, и я начала нетерпеливо ворчать:

— Я же говорила тебе, что меня наркотики

не берут. Ничего не происходит, и я ничего не чув-

ствую. Буду спать.

Я закрыла глаза — и увидела яркие оранжевые

узоры на черном фоне. Началось.

Доза была небольшая, грибы — слабые, но впервые

в жизни я испытала воздействие галлюциногенов.

В институте я несколько раз курила марихуану, мне

давали “пыхнуть” в компаниях и тщетно делали “паро-

возик”, а в Туве, куда Маркович затащил меня в археоло-

гическую экспедицию, меня кормили листьями анаши, жаренными в подсолнечном масле. Все вокруг счастливо

ржали и говорили глупости, а я, не подвластная ника-

130

ким наркотическим силам, сидела мрачная и трезвая.

И вот теперь, в Луаре, это наконец случилось.

Портрет французской аристократки в бальном платье

и с собачкой на коленях, висящий над кроватью, вдруг

оказался гомерически смешным. Мы полчаса безумно

хохотали. Наш смех был таким отчаянным, что

вызывал слезы. Мир представал то невероятно

забавным, то болезненно ослепительным. Распадался

на яркие фрагменты. Я, голая, лежала на каменном

балконе, впитывая солнце, от которого всегда старатель-

но пряталась. Сережа пытался увести меня с балкона, я слушалась, но возвращалась туда снова. Его золотистое

тело казалось таким громадным, что пугало меня.

— Ты большой, как мамонт, ты — Минотавр, —

повторяла я. — Не подходи ко мне, я тебя боюсь.

Осторожно, кончиками пальцев я трогала его

плечи и руки, как будто хотела почувствовать перепле-

тения кровеносных сосудов, — трогала точно так, как

ты когда-то трогал мою грудь на чужой кухне. Потом

я обнимала его, плакала, слезы лились градом: