Стефан Хермлин: Вечерний свет

Но последние строки этого эпизода являются поистине звездным словом литературы, немецкой литературы, коммунистической литературы. Заканчивается эпизод спокойной звенящей фразой:

«Я всегда чувствовал, что пожертвовал бы лучшим, что есть во мне, если бы отрекся от подписи, которую я поставил в полдень ничем не примечательного дня на ничем не примечательной берлинской улице».

Я не очень люблю, когда новой книге предшествует реклама, в которой издательство возвещает о новом «литературном событии». Но с текстом на суперобложке книги «Вечерний свет» я согласен беспрекословно: это литературное событие.

Только совсем не хочу соглашаться с самим Стефаном Хермлином, который сказал мне однажды: «Между прочим, я тут набросал несколько небольших вещиц, о которых я тебе уже говорил. Выйдут в издательстве «Реклам». Книжка опять совсем тонюсенькой получилась».

Верно здесь то, что книга вышла в издательстве «Реклам». Но ничего похожего на «тонюсенькую книжку» и «вещицы» в «Вечернем свете» нет! Да и говорил-то он разве что намеками — теперь же мне открылся целый мир.

Когда речь заходит о возрасте немолодого человека, особенно на юбилеях, принято выражать удивленное недоумение.

Я отказываюсь поддерживать сей обычай и заявляю: Стефан Хермлин гораздо старше своих лет. По-другому просто и быть не может.

Как иначе объяснить то спокойствие, с которым он относится к смене мод и их законодателей? Он не может не быть старше своих лет, иначе как объяснить ту несокрушимую твердость, с которой он выступает против всего, что он считает неправым? Как иначе возможны были бы такая добросердечность и такой скепсис? В противном случае он был бы совсем другим.

Он не был бы способен на это грустное сочувствие и этот мрачноватый, с сумасшедшинкой юмор. А прежде всего он не был бы способен сказать те слова, которые сложились во всех языках, под всеми зорями и в беспросветном мраке каждой ночи.

Мне кажется, он был свидетелем и очевидцем всех тех времен, когда нашу землю пересчитывали и взвешивали, кромсали и вылечивали. Иначе он не объясним.

Со Стефаном Хермлином мы дружим около трех десятков лет, и меня всегда удивляет, что находятся люди, которым это кажется удивительным. Будто друзья непременно должны быть похожими на велосипедный тандем или подходить друг другу, как в бобслейной двойке. Будто для дружбы недостаточно взаимной симпатии, уважения, поддержки — и критики, когда она нужна. Будто дружба и полная гармония — это одно и то же.

Конечно, согласия в дружбе больше, чем противоречий, но присутствует в ней и то, и другое. Дружба продолжается, пока продолжается взаимопонимание. А со Стефаном Хермлином оно очень даже возможно.

И еще одно хочу сказать обязательно, ибо направлено это будет против некоторых заблуждений и предрассудков: Стефан Хермлин не только замечательный рассказчик, он еще удивительно умеет слушать. Он бывает страшно резким, об этом говорят многие, но ему же присуща редкая чуткость. В драке он жесток, это правда, но то, что я знаю о подлинном милосердии, я узнал от него.

Каждому врагу я желаю такого врага, как он. И каждому другу я желаю такого друга.

Герман Кант

Перевод Г. Ратгауза

© Verlag Reclam Philipp jun., Leipzig, 1979

Русский перевод © «Иностранная литература» 1982.

Два гобоя и один oboe da caccia [1] Охотничий гобой (итал.) . — Здесь и далее примечания переводчиков. на фоне струнных и continuo [2] Continuo или basso continuo (итал.) — генерал-бас, партия аккомпанирующих инструментов в произведениях старинной музыки, куда входили орган, клавесин, виолончель и контрабас. вступают с темой, которую, начиная с двадцать четвертого такта, хор повторяет гомофонно [3] В унисон. Весь этот отрывок представляет собой поэтическую интерпретацию Шестой кантаты И. С. Баха, написанной на евангельский текст: «Останься с нами, ибо день уже склонился к вечеру». . От лесов повеяло прохладой. Как быстро кончился день! Спустились сумерки, в их складках таится глубокая тьма. Кто-то задаст вопрос, но ответа не будет, а если ответят, то прозвучат новые вопросы. Начиная с alla breve [4] Ускоренный музыкальный темп. , хор, все ускоряя темп, поет фугу. Потом альт берет все более низкие, протяженные звуки. В темноте гаснут лица, и приметы труда, и светлые краски улиц; ни одно окно не светится, не видно ни соседнего дома, ни селений. Струнные описывают крест: «Соль, ре, си-бемоль, фа-диез» {1} 1 «Соль, ре, си бемоль, фа диез»… — это сочетание нот считалось символом креста, одной из важнейших риторических фигур в музыке барокко (XVII—XVIII вв.). . Останься с нами».