Андреа Пирло - Думаю – следовательно, играю!

– Спасибо, что согласился со мной встретиться.

– Спасибо, что предложил мне это.

– Ты нам здесь нужен.

Да, красноречие – это не его. Через пару минут он уже добрался до сути. Игроком он режиссировал игру, тренером научился атаковать. Все в том же стиле.

– Мы очень сильные, лучшего ты и пожелать не можешь. Но ты будешь украшением! Нам нужен игрок в центре поля, чтобы чередоваться с Хави, Иньестой и Бускетсом, и этим полузащитником можешь стать ты! У тебя есть все, чтобы играть в «Барселоне», и кое-что еще: ты обладаешь высочайшим уровнем.

Я молчал полчаса, просто слушал его. Слушал, иногда кивал. Я был так удивлен этим приглашением, этой встречей, что все мои рефлексы замедлились – я был, скорее, огорошен, чем взволнован. Меня застали врасплох, но это было, скорее, позитивно.

– Андреа, я вызвал тебя, потому что здесь все делается быстро, не будем терять времени. Мы хотим купить тебя немедленно, с «Миланом» мы уже разговаривали, и они сказали нам «нет». Но мы не сдались – мы «Барселона». Мы привыкли к таким ответам, в конце концов они почти всегда меняются. Мы попробуем еще раз, но и ты начинай что-то делать со своей командой.

До этого момента никто ничего не говорил. Даже мне. Я находился в центре торговли на рынке футбола и престижа, и сам этого не замечал.

– Если ты приедешь к нам, то окажешься в замечательном месте. Наше сокровище – это «Ла Масия», молодежный сектор, какого нет ни у какого другого клуба. Это швейцарские часы, это филармонический оркестр, в котором нет дирижерских палочек, каждый год туда прибывают игроки, готовые надеть наши футболки. Мы создаем чемпионов дома – всех, кроме тебя. Это очень трудно, но прекрасно. Даже от побед можно устать.

Я этого не ожидал. Я был в игре, внутри PlayStation, меня втянуло в мое любимое хобби, я чувствовал себя фигуркой на экране, марионеткой.

– Иди к нам, Андреа. Ты всегда нравился мне как игрок, я хотел бы тебя тренировать.

Я сразу подумал о Сандрино – вот он умрет от зависти, когда я ему расскажу! Я забрал себе пятьдесят процентов Гвардиолы, принадлежавшие ему.

– Пусть «Милан» и сказал «нет», мы не настаиваем, мы подождем.

Я бы пошел в «Барселону», как и в мадридский «Реал», пополз бы на четвереньках. На тот момент это была самая сильная команда в мире. Что добавить? Им удавалось показывать такую игру, которую никто не демонстрировал раньше – фантастические проходы, прирожденное владение мячом! А эта их философия – «Мяч наш, и мы его не отдадим!», их потрясающий синхронизм – игроки под управлением лично Бога, механизм Ролекс с батареей Свотч, точнейший и долговечнейший.

– Скоро увидимся. Хорошего возвращения в Милан – надеюсь, ненадолго.

– Еще раз спасибо, это была очень интересная беседа.

Я вышел из его кабинета опустошенным. В автобус до Милана я сел почти последним, но никто не обратил на это внимания. Остальные смотрели в окна, приклеившись носом к стеклу, наблюдая за тем, что происходит снаружи. Им было интересно смотреть, как Ибрагимович балансирует между двумя огнями: гаснущий факел «Барселоны» и зажигающийся – «Милана». Мы ехали в противоположных направлениях, о нем знали все, обо мне – никто. Если из этих намеков родится истинная любовь, я стану частью величайшей команды, получу совершенно новый опыт – и мне это очень нравилось. Переговоры продолжались еще некоторое время, «Милан» не уступал – такой финал был предопределен. Тогда они еще считали, что я сам могу чего-то хотеть, намереваться, поэтому они пытались договариваться со мной, не говоря ни слова о «Барселоне». Слова, разговоры, гипотезы – и ничего больше.

Я был бы счастлив тренироваться под руководством Гвардиолы – на его командах видны следы его стиля. Он создает их, лепит, ведет, кричит на них и ласкает их. Он делает их великими. Он доводит их до высшего уровня, выше самого футбола.

Ибрагимович, желая подразнить его, называл его «философом», но если подумать – что в этом плохого? Это прекрасный комплимент. Быть философом означает думать, искать знание, опираться на идею, которая тебя ведет и управляет тобой. Это придает смысл вещам, дает возможность ориентироваться в мире, верить, что в конце концов добро победит зло, пусть даже и с небольшими страданиями. Гвардиола вложил все это в футбол – то есть в неточную науку. Лучи его света рассеяли туман, силой мысли и силой работы, и это было не случайно, а запрограммировано. Очень каталонская смесь, легко переваривается. Виртуальное погружается в реальное, прыжок между сценой и залом – и рядом с ним Эстиарте.