Исаак Гилютин - Жизнь и страх в «Крестах» и льдах (и кое-что ещё)

В мой первый в жизни рабочий день 1 апреля, как только я появился на своей работе, меня вызвал заместитель начальника моего вычислительного отдела и извиняющимся голосом сообщил, что мне надо ехать в месячную командировку на Ладожское озеро, где наш институт, оказывается, имеет испытательную базу. Никаких дополнительных разъяснений не последовало. Поскольку я уже понимал, что работаю в секретном учреждении, я тоже не стал задавать никаких вопросов, подразумевая, что на испытательной базе такого института вполне может оказаться интересная работа для молодого инженера. Каково же было моё разочарование, когда, по прибытии на базу, местный её начальник объяснил мне, что я прислан (внимание!) для заготовки дров, т. е. пилить, колоть и складывать дрова в штабеля, готовя их к зиме. Вы можете себе представить испытательную базу такого серьёзного института, в которой отсутствует центральное отопление, а все помещения отапливаются круглый год дровами. Я, конечно, сильно приуныл, но деваться некуда – мы все обязаны отработать три года по месту распределения. Таким образом, за месяц я приобрёл три новых и очень полезных для дипломированного инженера специальности – пильщика дров, кольщика дров и их складывателя в штабеля. Во всех отношениях этот месяц был полностью выброшен из жизни – там не было ни радио, ни библиотеки, а сам я книг с собой не прихватил, поскольку никто меня не предупредил, куда я еду и что меня там ожидает.

Начало июня ознаменовалось событием, которое долгие двадцать пять лет власти успешно скрывали от народа. В позорную историю СССР оно вошло под названием «Новочеркасский расстрел или Восстание обречённых». А произошло вот что:

В мае 1962 года правительство вынуждено было объявить о повышении розничных цен на мясо и мясные продукты в среднем на 30 % и на масло – на 25 %. Подобное решение вызвало резкое недовольство в рабочей среде. Как и бывает в таких случаях, сошлись сразу несколько факторов. Новочеркасский Электровозостроительный завод (НЭВЗ), ставший эпицентром событий, был предприятием с очень большим коллективом (в лучшие годы – до 15 тысяч человек), часть которого составляли неместные, которые приезжали на заработки. Они вместе с семьями жили либо в неблагоустроенных бараках, либо в съёмных квартирах, за которые приходилось отдавать большую часть заработка. Для этих людей повышение цен на продукты было сильнейшим ударом по бюджету. К этому прибавилось и то, что фактически вместе с повышением цен на НЭВЗ повысили нормы выработки. Это означало снижение заработной платы.

Озлобленный народ вышел протестовать на улицу. Выступление было жестоко подавлено силами армии и КГБ СССР, а вся информация о Новочеркасских событиях, в том числе о количестве жертв и раненых, была строго засекречена. По официальным данным, частично рассекреченным только в конце 1980-х годов, при разгоне демонстрации было убито 26 человек, ещё 87 человек получили ранения. Семерым из «зачинщиков» забастовки были вынесены смертные приговоры, и они были расстреляны, 105 получили сроки заключения от 10 до 15 лет с отбыванием в колонии строгого режима. Сам город был блокирован войсками, въезд и выезд из него был запрещён за редким исключением. Я упоминаю здесь об этом событии потому, что узнал о нём уже через три недели после случившегося, т. к. Таня Забегалова в эти самые дни была в Новочеркасске в командировке (может быть, даже на самом НЭВЗ) и прежде, чем её выпустили оттуда, с неё взяли подписку о неразглашении. Она то и поведала мне об этой трагедии, которая разворачивалась, можно сказать, прямо на её глазах. Даже и я вскоре забыл об этом событии поскольку о нём вообще нигде не говорилось и не писалось в прессе. Сегодня, конечно, табу на эту позорную тему не существует и в You Tube есть много документальных видео. Вот одно из них, на мой взгляд, наиболее полное:

https://www.youtube.com/watch?v=ycvXd7UqyBw

Однако жизнь шла своим чередом. В июле я опять побывал в горах Кавказа, на этот раз в а/л «Домбай», который, как можно догадаться из его названия, находился прямо на знаменитой Домбайской поляне. Путёвку в него я получил в ДСО «Труд», к которому относился мой институт. Я довольно удачно провёл там свою 20-дневную смену: сходил на две вершины 3А к. т. и, кроме того, сделал два руководства – на 2А и 3А. Последней горой оказалась самая красивая вершина района под названием Зуб Софруджу, а траверс самой Софруджу я сделал годом раньше. Эти четыре вершины значительно приблизили меня ко второму спортивному разряду. На этом мои простые, 20-дневные смены в лагерях, закончились. Со следующего года и на целых 12 лет начнутся всевозможные спортивные сборы, либо, что ещё интереснее, спортивные экспедиции в значительно менее доступные горные районы Советского Союза.