Исаак Гилютин - Жизнь и страх в «Крестах» и льдах (и кое-что ещё)

Но надо знать Эдика и его характер! С одной стороны, он, конечно, наслаждался создавшейся ситуацией – свободным чтением научной литературы – но, с другой стороны, не мог же он сидеть целый день на одном месте, – надо же было и ему размять затёкшие от длительного сидения свои ноги. Тогда он прохаживался вдоль цеха, наблюдая за техниками, а особенно за теми, кто занимался сборкой уникальных приборов. И всё повторилось, как и прежде: он опять отправлялся к начальнику цеха (будто и не было прежней просьбы и договорённости!) и излагал ему, как надо изменить тот или иной технологический процесс, чтобы повысить производительность труда. Сначала начальник пытался объяснить Эдику, что он плохо учил политэкономию социализма, но, в конце концов, он просто запретил ему появляться в его кабинете. Закончилась эта заводская эпопея ко всеобщему удовлетворению: через год мучений начальник с радостью отпустил Эдика в один из теоретических отделов института. На самом деле, это был редчайший случай, когда заводской инженер с согласия своего начальника сумел перевестись в институт, где работа, конечно, значительно интереснее и престижнее.

В институте Эдик попал в хорошие руки: начальник, который взял его к себе, уже хорошо знал его самого и его способности и потому он там довольно быстро продвинулся профессионально. А ещё через пару лет Эдик настолько уверенно чувствовал себя на работе, что распоряжался большими деньгами для раздачи проектов за пределами нашего института. Забегая вперёд, скажу, что этот его статус очень помог мне в начале 1970 года, когда я после успешного завершения аспирантуры остался без работы. Но об этом будет рассказано позже в соответствующей главе.

А пока что Эдик часто появлялся и в нашем отделе, где некоторые доктора и кандидаты наук тоже оценили глубину знаний этого молодого, немного чудаковатого учёного, правда без учёного звания, но ведь хорошо известно, что можно быть хорошим учёным и без звания! А вот младший персонал нашего отдела, мягко говоря, его недолюбливал. Наша секретарша мне часто с обидой говорила:

– Ваш друг Эдик проскакивает мимо и никогда не здоровается, совсем нас не замечает.

К сожалению, это так и было, его голова всегда была занята решением очередной задачи, а что происходило вокруг, его в это время мало интересовало. Безусловно, эта черта характера сильно осложняла его жизнь, хотя сам он этого не замечал.

В те годы нашего совместного труда в «Электроприборе» Эдик «носился» с ещё одной идеей, которая вот уже несколько лет не давала ему покоя. Дело в том, что его отец вернулся с фронта инвалидом – одна его нога осталась на фронте. Вот Эдик и мечтал сделать для него протез, но такой, каких тогда в СССР не делали, но для этого ему нужны были чувствительные элементы, которых в СССР тоже не делали, а он всё надеялся отыскать их на нашем предприятии.

Появление в нашей компании Саши Дриккера осенью 1961 года сыграло в моей жизни важную роль. Оказалось, что он живёт в одной трамвайной остановке от меня и поэтому каждое воскресенье, возвращаясь с Финляндского вокзала, нам и на трамвае тоже было по пути. Очень скоро Саша пригласил меня к себе познакомить со своими родителями. Естественно, что меня не нужно было долго уговаривать. Так я появился у них дома в первый раз. Оказавшись в их доме, я немедленно почувствовал колоссальную разницу по сравнению с тем, что было в моём доме. Стеснённость их жилища была даже больше нашего – их комната в коммуналке была не более 18 м 2на четверых – отец Самуил Иосифович, мама Галина Александровна, Сашина старшая сестра Таня и сам Саша. На тот момент их материальное положение, наверняка было лучше нашего, т. к. оба его родителя работали, Таня тоже уже работала инженером свой первый год после окончания ЛЭТИ. По сути дела, в это время Саша в их семье был единственным иждивенцем. Но не эти два обстоятельства были главными, которые бросились мне в глаза при первом же посещении. Меня, воспитанного в семье с совсем другими традициями, поразили любовь и уважение между всеми членами семьи, которые также распространялись и на гостей. В этом доме было исключено, чтобы гостю, когда бы он ни пришёл, не предложили отобедать и, пожалуй, на этом сходство с моим домом заканчивалось.

В этом доме ощущался какой-то магнетизм, который притягивал к себе, как Таниных, так и Сашиных друзей. Но помимо уже перечисленных преимуществ этого дома, был несомненно ещё один, который для меня лично имел решающее значение – это была по-настоящему читающая семья. Здесь регулярно покупались книги и подписывались на литературные журналы и, конечно, всегда были в курсе всех литературных новинок. Я очень скоро стал в этом доме своим и всегда с удовольствием использовал любой повод для его посещения. Моя дружба с этим домом продолжается до настоящего времени, хотя, конечно, родителей там уже давно нет. И это несмотря на то, что с самим Сашей мы уже давно не друзья, на что, безусловно, были свои причины. Когда произошёл наш разрыв, я, конечно, был огорчён тем, что мне больше не придётся бывать в этом доме. Но мудрая Галина Александровна тогда мне сказала: