Анатолий Бородин - Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус

Как это? Что это? В 1913 г. ему было 47 лет, он – член ЦК к.-д. партии (с 1906), бывший член II Думы, доктор истории (с 1909), профессор Московского университета. Воистину: слыша – не слышать и видя – не видеть.

«Вообще мы ничего не предвидели, и в этом наше горе», – признавался за весь «Прогрессивный блок» В. В. Шульгин (В. В. Шульгин – В. А. Маклакову, 5 янв. 1923 г. // Спор о России: В. А. Маклаков – В. В. Шульгин. Переписка. 1919–1939 гг. М., 2012. С. 98).

«По сравнению с Дурново все светила нашей либеральной оппозиции и эс-эровской партии <���…>, – справедливо заметил М. М. Павлович, – оказываются жалкими пигмеями в умственном отношении, совершенно не понимавшими смысла мировой войны и не предугадавшими ее неизбежного исхода» ( Павлович М. Вступительная статья к Записке П. Н. Дурново // Красная новь. 1922. № 6 (10). С. 182).

Гос. Совет. Ст. отчеты. Сессия девятая. Стб. 1065.

Струве Петр. Великая Россия. Из размышлений о проблеме русского могущества // Российские либералы: кадеты и октябристы (Документы. Воспоминания, публицистика). М., 1996. С. 144. Впервые опубликовано в 1908 г. (Русская мысль. Кн. 1. С. 143–157).

«Относительно отступления наших войск летом 1915 г. и недостатка снарядов и патронов я нахожу справедливым свидетельство ген. Ю. Данилова, главного распорядителя операциями в Ставке при Вел[иком] князе Николае Николаевиче: “ходячее объяснение, что это (отступление. – прим. автора) случилось из-за недостатка огнестрельных припасов, винтовок, слишком элементарно и, конечно, не покрывает вопроса. Я думаю, что в качестве ответа гораздо правильнее выдвинуть нашу общую неподготовленность к войне; неготовность вообще, а к наступательной войне в особенности. Россия, как мы видели, к 1914 году едва вышла из состояния своей почти полной беззащитности, созданной предшествующими событиями – несчастной войной 1904–1905 гг. и последовавшей за ней революцией. Для борьбы с западными соседями ее армия еще не была готовой”. Теоретически наш наступательный образ действий являлся крайне выигрышным, но он же должен был немедленно и ярко выявить все недочеты нашей военной системы и боевой и экономической подготовки. Так это и случилось в действительности» ( Петров П. П. Генерального Штаба Ген. – Майор. Роковые годы. 1914–1920. Калифорния, 1965. С. 33).

В «полицейском мировоззрении» его упрекали многие.

«Весьма ограниченный состав наружной полиции и слабую организацию розыскной ее способности» отмечал московский градоначальник Г. П. Медем в письме к П. Н. Дурново от 16 ноября 1905 г. (Царизм в борьбе с революцией 1905–1907 гг. Сборник документов. М., 1936. С. 99).

Ф. В. Дубасов в донесении из Москвы от 22 дек. 1905 г. отмечал, что «главной причиной подобного положения являлось недостаточное для такого большого города, как Москва, количество войск московского гарнизона, малочисленность полиции и ее неудовлетворительная организация» ( Воробьева Ю. С. Федор Дубасов в декабре 1905 года // Вестник архивиста. 2001. № 4–5 /64–65/. С. 365).

Революция 1905–1907 гг., подтверждает исследователь, «вскрыла слабость полицейской службы в России» ( Перегудова З. И. Политический сыск России (1880–1917 гг.). М., 2000. С. 41).

Гос. Совет. Ст. отчеты. Сессия девятая. Стб. 1260.

«Полиция – это единственно организованная власть в уезде – другой организованной власти в уезде нет», – говорил П. Н. Дурново 4 февраля 1909 г. (Там же. 1908–1909 годы. Сессия четвертая. СПб., 1909. Стб. 809).

Крыжановский С. Е . Воспоминания. Петрополис, б. г. С. 216–217, 160–162.

Эта же мысль у него и в «Заметках русского консерватора»: «Административный же и полицейский фундамент Империи остался в архаическом состоянии, совершенно не приспособленным к новым требованиям, выдвинутым жизнью, и государству пришлось поплатиться за это, когда настали трудные времена» (Вопросы истории. 1997. № 4. С. 126).

Набоков В. Д. Временное правительство и большевистский переворот. London, 1988. С. 109.

В февральские дни 1917 г. «полиция и жандармы продолжали нести самоотверженно свою службу, но, конечно, были не в силах справиться с войсками» ( Курлов П. Г. Гибель Императорской России. М., 1992. С. 245). «Единственной вполне надежной и преданной правительству силой оказалась полиция, но она была малочисленна, и значительная часть ее погибла в неравном бою» ( Редигер Александр. История моей жизни. Т. 2. М., 1999. С. 445). В Петрограде в начале 1917 г. полицейские «силы насчитывали всего около 3500 городовых» ( Петров П. П . Указ. соч. С. 49).