Матвей Хромченко: Солист Большого театра

Потому был счастлив, успев его отблагодарить. Накануне концерта в Малом зале консерватории к 50-летию творческой деятельности композитора – годом позже его не стало – заболел один из исполнителей, аспирант быстро выучил романс и арию из оперы «Оле из Норланда» (потом часто пел её в концертах, записал на грампластинку): «Когда я закончил под аплодисменты, Михаил Михайлович, сидевший в первом ряду, поднялся на сцену и меня обнял… можно ли такое забыть»?!

Дни после обретения крыши над головой делились надвое: с утра – консерваторские классы, вечером – спектакли и концерты, благо аспирантов снабжали поощрительными пропусками и дешёвыми билетами.

Где он только ни бывал!

Прежде всего, конечно же, в Большом театре, где успел слушать и сходящих – Антонину Нежданову, Надежду Обухову, Владимира Сливинского, Николая Озерова, и своих вскоре коллег – Валерию Барсову, Пантелеймона Норцова, Марка Рейзена, Ивана Козловского, Сергея Лемешева и Ивана Жадана.

Ещё один уроженец Украины (Луганска) Иван Данилович был ярчайшей среди теноров звездой, хотя в те годы певцов звездами не звали. На гастролях группы солистов театра в Турции им восхитился президент Ататюрк, одарив его именным золотым портсигаром. На гастролях в Риге Владимира Ленского спели – в одном спектакле! – Жадан («Я люблю вас, Ольга…»), Лемешев («В вашем доме…») и Козловский («Куда, куда вы удалились»…), первый вызвал несмолкаемые овации, руководство театра умолило его продлить гастроли Фаустом и Герцогом, костюмы по просьбе советского посла в Латвии срочно доставили самолётом, случай беспрецедентный. Он часто выступал в Кремле – приглашал Хозяин. Но «минуй нас пуще всех печалей и барский гнев…». Перед войной И. Д. попал в опалу: выступая перед воинами-пограничниками на Дальнем Востоке, получил почётную грамоту из рук маршала В. Блюхера, там же на банкете провозгласил тост за защитников родины вместо обязательной здравицы Сталину, да ещё и в партию вступать отказался! В 1941-м, застряв на даче в захваченном гитлеровцами Подмосковье (дачный посёлок Большого в Манихино), вместе с несколькими коллегами по театру предпочёл уйти на Запад, после чего его фамилия в Советском Союзе не упоминалась. Услышать голос Жадана и узнать о его послевоенной судьбе можно в Интернете, я лишь добавлю, что в 1992-м ему всё же удалось посетить родину и обнять сына.

Отдельная удача: в Малом зале консерватории Соломон был на последнем сольном концерте 75-летнего Леонида Собинова. Годом раньше юбиляр (кстати, у него был родной брат Сергей, также певец, для сцены Волгин) завершил оперную карьеру партией Ленского, в том спектакле Трике пел Иван Козловский, Зарецкого – Марк Рейзен, Ротного – Александр Пирогов.

В Киеве проникать на симфонические концерты он мог редко, с деньгами на билеты было туго, теперь он навёрстывал упущённое на оркестровых вечерах Александра Орлова и Николая Голованова, Натана Рахлина и Василия Небольсина. Слушал и инструменталистов, вскоре лауреатов отечественных и зарубежных конкурсов: Якова Флиера и его тёзки Зака, Самуила Фурера, Герца Цомыка, Михаила Фихтенгольца: «для нас, провинциалов, – воспоминал отец, – это был нескончаемый праздник» [6].

Живя в те годы в Москве, недопустимо было пропустить спектакли МХАТа с Аллой Тарасовой (Каренина) и Василием Качаловым (Барон, Тузенбах) и ГОСЭТ (Государственный еврейский театр), где зрителей, даже не знавших идиша, потрясали король Лир и его Шут – Соломон Михоэлс и Вениамин Зускин. А ещё были Малый с Верой Пашенной и Александром Остужевым, Третья студия МХАТа с Цецилией Мансуровой и Юрием Завадским: «я стал их ярым поклонником».

Но главным – непрерывным – праздником были уроки с Ксенией Дорлиак [7]в классе сольного и с Анатолием Доливо камерного пения: выпускник московской консерватории, филармонический певец, замечательно читал произведения Пушкина, Достоевского, Петрарки, Рабле. Оба не отказались заниматься с Соломоном и после того, как его приняли в театр, а потому их, равно как и Энгель-Крона, он благодарно вспоминал: «они учили не только вокальному и исполнительскому мастерству, но и уму-разуму, выдержке, необходимому нам всем терпению».