Марк Уральский - «На лучшей собственной звезде». Вася Ситников, Эдик Лимонов, Немухин, Пуся и другие

Взял отец отпуск, гостинцев накупил и маханул в деревню.

Приезжает и видит, что председателем новый мужик поставлен, старый не то угорел, не то утонул по пьяни. Ну, а жизнь идет все такая же, каторжная. И стал отец мой родню свою уговаривать: «Собирайтесь потихоньку, будем в город уходить, там житье не в пример колхозному, куда вольготней». Те сначала ни в какую, а потом призадумались, видят, что отец совсем другим стал, все при нем, явно в достатке живет.

«Хорошо, – говорит ему младший брат, – мы, положим, готовы уйти, но ведь не отпустят они нас просто так, с дерьмом сожрут. – «Ничего, – говорит отец, – самое главное, чтобы желание было, а там, Бог даст, и вырвемся на свободу».

И вот пошли отец с братом к председателю. Отец поздоровался только и молчит, а дядя, хоть и молод годами, говорить начал, не робеет. Мол, дорогой товарищ, видите, братец к нам пожаловал. Он давно уже в городе живет, паспорт у него исправный и работа подходящая – строитель новой жизни. Многому он чему там обучился для общественной пользы. Одна беда – родня его кровная, мы то есть, здесь остались. Скучает он по нам очень, оттого не может все силы положить на строительство социализма. Отпустил бы ты фамилию нашу в город, мы семейство дружное, нам поврозь жить никак нельзя.

Да, красиво дядя мой речь завернул, но только председателя не проймешь. «Не отпущу, – говорит, – у нас своих рабочих рук не хватает, сейчас будем производство кирпича организовывать, каждый человек на счету».

Так и ушли ни с чем, а председатель родне моей еще больше норму положил, да еще Комбед [7] Комбед (комитет бедноты) – комитеты деревенской бедноты, впервые созданные большевиками в 1918 г., как опорные пункты советской власти в деревне, вскоре они были распущены и вновь организованы уже в конце 1920-х г., в период принудительной коллективизации крестьян. подбил, чтобы своеволие свое идеологически обосновать. А те – сплошь бездельники, горлодеры да голь перекатная, что от зависти к чужому добру мать родную готовы в Сибирь упечь, и рады стараться. «Ты, – говорят, – жми их крепче, не то разъелись, других смущают, один вред от них».

Родственники стали, конечно же, отца укорять: «Это все из-за тебя, навел смуту, а нам теперь мучайся».

«Ничего, – говорит отец, – потерпите маленько», а сам думает, чем бы ему председателя достать, чтобы тот от решения своего отступился?

Пока думал он свою думу, да прикидывал всякие возможности, напали на деревню осы, и такие злые, что житья от них никому не было. Работать люди не могли, все покусанные ходили. Председателя тож, когда он чай с вареньем пил, оса кусанула, причем в самое больное место – за язык. От этого у него всю морду скособочило, чуть не помер. Хорошо, что отца моего позвали вовремя, и он, как его Семен когда-то научил, натер место укуса сахаром, потом уксусную тряпочку наложил, и полегчало председателю. Пока лечил отец председателя, тот ему райские кущи сулил. Мол, семейство твое отпущу по-хорошему и тебе награда будет. Но как полегчало ему, тут он сразу передумал. «Нет, – говорит, – нельзя вас отпускать, ценный вы народ, нам такие люди самим нужны».

Опечалился отец, но духом не пал. А здесь возьмись новая беда – загнила вода в местной речке, рыба вся в ней передохла и всплыла раздутая на поверхность. К тому же появились в деревне песьи мухи и настало для народа мучение великое: болезни желудочные пошли, язвы кожные да воспаления с нарывами. Скотину поить негде, падеж…

Позвал отца председатель и просит: «Помоги, Бога ради. Я тебя за то уважу». Отец вспомнил семеновский рассказ, как монахи в Новом Афоне, что на Кавказе, реку чистили и малярийного комара изводили, и по той же схеме велел здесь действовать. В добавок – благо, что в больнице кой-чему научился – приказал все мусорные кучи да выгребные ямы хлоркой засыпать.

Получилось все как нельзя лучше: в считанные дни перестала речка гнить, вода очистилась и мухи пропали.

Но председатель ожесточил сердце свое и на этот раз тоже не отпустил семейство наше.

Тогда сказал ему отец в сердцах: «Как ты подло поступаешь со мной и с родней моей, так и тебе воздастся». И правда, ударил вдруг по деревне град, и такой крупный, что побил все, что было в поле, от человека до скота. Весь урожай зерновых погиб на корню. Все ягоды и фрукты. Здорового яблочка, и того на дереве не осталось. Вдобавок начали в деревне младенцы помирать от какой-то неведомой болезни. Вообщем, хоть волком вой.