Рудольф Баландин - Горе от ума? Причуды выдающихся мыслителей

При заболевании острым аппендицитом в некоторых случаях первые признаки недуга подсказывали сновидения. В них преобладали образы войны, истязаний, ранений в правую нижнюю часть живота. Обычно просыпались от боли, чувства страха.

Пожилая женщина в сновидении пришла на кладбище к могиле мужа. Вдруг из земли поднялись две костлявые руки: одна схватила её за горло, другая вцепилась в область сердца. Костлявые пальцы впивались в тело все глубже, стало трудно дышать, горло перехватило. Она крикнула – и проснулась от сильного сердцебиения, спазма в горле, острой боли в сердце. У неё был микроинфаркт миокарда.

По наблюдениям В.Н. Касаткина, «в сновидениях неврастеников более определённо , чем у здоровых людей, были логически связанные законченные мысли», а зрительные сцены обычно цветные, яркие, соединённые «в большие, цельные картины».

О связи сновидений с болезнями и неврастенией можно было бы привести множество примеров. Но и этих достаточно, чтобы признать видения Владимира Соловьёва, о которых упомянул Е.Н. Трубецкой, нормальным явлением, а не признаком «пассивного медиума».

Впрочем, в жизни Владимира Соловьёва были другие события, которые могут свидетельствовать о какой-то психической аномалии. Тем более что он был человеком весьма оригинальным.

Он родился в Москве, воспитывался в многодетной семье известного историка С.М. Соловьева. От детской веры в Бога пришёл к атеизму, а затем к осознанной христианской вере (вне официальных канонов).

В университете изучал гуманитарные и естественные науки. Позже писал: «Верить в Царство Божие – значит с верою в Бога соединять веру в человека и веру в природу».

Защитил магистерскую диссертацию «Кризис западной философии», затем докторскую – «Критика отвлечённых начал» (опровергая и материализм, и идеализм как две крайности). По его мнению, природа без Духа Божия мертва, а Бог вне природы – абстракция.

Жил он неустроенно, бездомно, деньгами не дорожил, обитал в гостиницах, в имениях друзей. Был остроумен и умел по-детски смеяться. Жизнь свою посвятил служению красоте, добру, истине. В этом смысле ему удалось достичь цельности, триединства чувств, мыслей и воли.

Мы только вскользь затронем огромную и порой противоречивую тему творчества В.С. Соловьёва. Как он понимал взаимосвязь человека, Природы, Бога? В чём видел смысл бытия в материальном и духовном мире?

В одной из речей в память Достоевского он утверждал: «Человек и природа имеют смысл только в своей связи с Божеством… Природа, отделённая от Духа Божия, является мёртвым и бессмысленным механизмом без причины и цели… Бог, отделённый от человека и природы, вне своего положительного откровения является для нас или пустым отвлечением, или всепоглощающим безразличием».

Такие высказывания могут показаться туманно-мистическими. Почему бы не употребить вместо таинственного Духа Божия философское понятие движения (самодвижения, саморазвития материи)? Но такая характеристика не предполагает жизни, разума, воли, красоты, творческой силы. А именно они – в наивысших проявлениях – присущи Богу в понимании Соловьёва.

Пользуясь религиозными понятиями, он не пренебрегал данными науки и старался не противоречить им. Лишь в умозрении допускал разделение материи и сознания, Разума и Вселенной. Так, у здравствующего человека нельзя отделить душу от тела. Это было бы смертью. «Верить в природу, – писал Соловьёв, – значит признавать в ней сокровенную светлость и красоту, которые делают её Телом Божиим. Истинный гуманизм есть вера в Богочеловека, и истинный натурализм есть вера в Богоматерию».

Ревнители научного метода вправе возразить: речь идёт о вере, а не о знании; перед нами сугубо религиозный подход! Да, это не научный подход, основанный на фактах, логике, доказательствах. Согласно науке, всякий организм есть сгусток солнечной энергии, воды и земного праха.

Соловьёв был уверен: одного этого недостаточно. Требуется ещё нечто важное, объединяющее первичные компоненты, «оживляющие» их. Вот и сумма знаний – необходимый, но инертный материал. Он одухотворяется творческими усилиями, что предполагает разум и стремление к истине. Естествознание началось с той поры, когда люди поверили в самобытность природы, а великими натуралистами становились лишь те, кто восхищался её красотой, непостижимой сложностью и гармонией.

В этом смысле Владимир Сергеевич был натуралистом (недаром он поначалу учился на естественнонаучном отделении университета, всерьёз увлекаясь биологией и геологией). Идеализм его был реалистическим, утверждающим реальность окружающего мира. Он утверждал: «Душа образует себе органическое тело вовсе не для того только, чтобы смотреть через него на мир явлений, но также и гораздо более для того, чтобы действовать посредством него в этом мире, и, разумеется, результаты этой деятельности не могут быть безразличны для души и после того, как орудия её земного действия разрушены».