Рудольф Баландин - Горе от ума? Причуды выдающихся мыслителей

Следующей центральной темой стала нравственная философия, эстетика и этика («Смысл любви», «Три разговора», «Красота в природе», «Теоретическая философия», «Оправдание добра»). В основе его мировоззрения – знание науки и философии, вера в Бога, Богоматерию, Богопознание. Он предполагал путь цивилизации как восхождение от зверочеловека к богочеловечеству – торжеству истины, добра.

Вера в прогресс не отрешила его от реальности. Он убедился, что в обозримом будущем не предвидится переход к духовно возвышенному человечеству, объединённому и вдохновлённому учением Иисуса Христа. Более вероятным стал выглядеть трагический финал человеческой истории.

…Философские труды Владимира Сергеевича не дают оснований предполагать у него видения, подобные тем, которые были, скажем, у Сведенборга. Но в конце сентября 1898 года в поэме «Три свидания» поведал он о своих мистических переживаниях. В примечании пояснил:

«Осенний вечер и глухой лес внушили мне воспроизвести в шутливых стихах самое значительное из того, что до сих пор случилось со мною в жизни. Два дня воспоминания и созвучия неудержимо поднимались в моём сознании, и на третий день была готова эта маленькая автобиография, которая понравилась некоторым поэтам и некоторым дамам».

Странно, конечно, что «самое значительное», случившееся в его жизни, он изложил «в шутливых стихах», иронично-игриво упомянув, что они понравились «некоторым дамам». Или он в данном случае предстал как поэт, а не философ, или скрыл за иронией свои интимные переживания, или то и другое вместе.

Он вспомнил свою первую любовь и муки ревности:

Его обуревали вполне нормальные чувства. Вряд ли тогда он предполагал нечто иное. Но в память врезалось: у алтаря

Таким было первое свидание с образом, который Гёте назвал «Вечной Женственностью», а Владимир Соловьёв отождествлял с Софией и Богоматерью:

В детстве поэт не мог мыслить такими категориями, но воспринял как возвышенное и божественное красоту и любовь.

Второе свидание произошло в Лондоне, где он изучал тексты древних мистиков в библиотеке Британского музея.

Одно мгновенье? Это не галлюцинация, а умственный образ. Неясно, при каких обстоятельствах он возник – только прекрасное лицо. Ему хотелось увидеть её всю (голую истину?). Внутренний голос велел: «В Египте будь!» Чувство было сильным, а «рассудок промолчал, как идиот».

Третье свиданье было в Египте. Он добрался туда, поселился в одном из отелей Каира, и вскоре остался без гроша в кармане. В поисках высоких откровений он отправился пешком в пустыню. Там его едва не убили бедуины. Он был голоден. Настала ночь.

Опять лишь миг? А если это сон? Но вероятнее псевдогаллюцинация. Условия для неё были самые благоприятные: сильные переживания, голод, одиночество, усталость, нервное напряжение…

Он верно определил обратный путь к Каиру (и вряд ли отошёл от него далеко за несколько часов (вряд ли больше чем на 15–20 км).