Александр Нилин - Красная машина

Можно бы, вероятно, использовать эпизод из «Анны Карениной» для исследования того, как сочетались в общем интересе к зимнему спорту тяга к скоростному бегу на коньках со страстью к исполнению замысловатых фигур.

Правда, начала фигурного катания, может быть, и не требовали темперамента, равного левинскому…

Мы горды своим первым олимпийским чемпионом в фигурном катании Николаем Паниным-Коломенкиным – и не хотим помнить о том, что он первенствовал в жанре, когда тот существенно отличатся от тех образцов, какие вызывали бум в СССР танцевальной акробатики на льду, какая культивируется и обогащается спортивной сложностью по сей день.

Начнем с того, что Панин стал чемпионом не зимней, а летней Олимпиады. За границей были искусственные катки и в начале века, а мы и сегодня объясняем их малое количество в нашей стране долгой зимой.

Тем не менее фигурное катание у нас по-прежнему в чести. И смело можно говорить об отечественной школе, о великих тренерах: Жуке, Чайковской, Тарасовой…

Но в пору Панина фигурное катание было довольно скучным занятием – и не огня, не темперамента жаждало, а сугубой педантичности, необходимой для строгого вычерчивания геометрических фигур на льду.

Панин, по второй своей специализации – великолепный стрелок (многократный чемпион России), естественно, обладал громадным терпением – качеством, не последним для человека, претендующего на место в истории (и не только спортивной).

Соперниками российских конькобежцев на скоростной дорожке стали спортсмены из стран, где зима была такой же долгой, а культ зимних дисциплин естественным.

Весь скандинавский мир боготворил Оскара Матисена – и призами в его честь до сих пор премируют лучших конькобежцев. Но русского конкурента Матисена признание и таланты великого норвежца никогда не смущали.

Николай Струнников, прозванный «славянским чудом», бил в конце десятилетия «конькобежного короля на всех дистанциях», отняв мировое первенство.

Вообще-то русских конькобежцев, скажем, Сергея Пурисева или будущего доктора Николая Седова, знали за рубежом – они участвовали в чемпионатах мира. Кроме того, чемпионаты мира в 1896 и 1903 годах проходили в Петербурге. Но истинную силу россиян скандинавы поняли по-настоящему после состязаний с Николаем Струнниковым. Николаем Василисковичем – редкое отчество русского чемпиона мало кто знает: в энциклопедическом словаре ограничились сокращением Ник. Вас. – и все решили, что он «Васильевич».

Для прогресса скоростного бега на коньках очень многое значило соперничество Струнникова с Николаем Седовым. Они выступали недолго, но их влияние ощущали на себе все последующие чемпионы.

Струнников обычно сникал без настоящего соперничества. Безусловное лидерство ему быстро наскучивало. Победы за явным преимуществом не вызывали у него азарта…

К фактам, имеющим для него «один музыкальный смысл», Александр Блок отнес и авиацию, точнее, всероссийскую на нее моду.

Сейчас авиацию все реже относят к чистому спорту, а если быть откровенным, и вообще не относят, что совсем уж неверно, поскольку в первую очередь спортивный интерес владеет всеми авторами усовершенствований и теми, кто испытывает эти усовершенствования, утверждая их жизнеспособность постоянным риском собственной жизни. (Трудно к тому же вообразить испытателя без спортивного прошлого, о чем эти люди всегда любят вспоминать, как, например, Марк Галлай, никогда не упускавший случая рассказать о своих занятиях боксом в юности.) Но и сейчас, когда спортивную сторону авиации относят к самым ранним полетам, я задумываюсь о тех, кто в начале века болел авиацией, болел за авиацию. И не уверен, что можно этих людей совсем уж отождествлять с публикой, увлеченной спортом на его заре.

Авиация начала века – народная страсть. Какой позднее стал футбол. Или хоккей – до определенной поры…

Но народная страсть – в случае с авиацией – это еще и не очерченная строго аудитория. Действительно, народ, большая, может быть, и лучшая часть населения страны, которой и нет необходимости становиться завсегдатаями стадионов, трибун. Поскольку арена – открытое всем небо. Тем более что первые полеты, принесшие летчикам-пилотам наибольшую популярность, происходили не особенно высоко.

Впрочем, всенародная популярность выпала Громову, Чкалову, летавшим уже на военных машинах, но все же не на сверхвысотных, не на реактивных…