Александр Нилин - Красная машина

Но – судьба: Савве Морозову, приложившему силы и деньги к созданию Художественного театра, выпало, пусть и против доброй воли, стать одним из футбольных пионеров России.

В незабываемом 1913-м команда из Орехово-Зуева в третий раз стала чемпионом России. И если бы не Первая мировая война, быть бы вотчине Морозовых и футбольным центром России. Москву, Петроград, Одессу и Харьков игроки из ткацких краев били на поле. Кстати, заложенное в самом Орехово-Зуеве англичанами поле – свидетельствую – и в восьмидесятые годы XX века продолжало быть в отличном состоянии.

Англичане в орехово-зуевской команде постепенно теряли ведущую роль, российские футболисты выходили на ключевые позиции. В составе все больше русских фамилий: Макаров, Сазонов, Милин, Акимов, Кононов, Кынин… Правда, и англичан достаточно.

А один из них – вице-консул посольства Великобритании Роберт Локкарт – прославился и за пределами футбольного поля. Чемпион России стал организатором раскрытого в августе 1918 года ВЧК контрреволюционного заговора.

На Олимпиаде 1912 года, проходившей в Стокгольме, сборная России, составленная из игроков Москвы и Петербурга, проиграла футболистам Германии сокрушительно – 0:16.

Казалось бы, самонадеянные ученики англичан были посрамлены и должны были бы стать прилежнее. Но ко времени Олимпиады ни о каком преклонении перед иностранцами в спорте и речи быть не могло. Другое дело, что российскому спорту изначально повезло – он не развивался изолированно. И присутствие в России иностранцев подстегивало отечественных спортсменов как примером, так и конкуренцией.

Поражение в Стокгольме спортивная общественность России перенесла стойко. Очень мудрую позицию, между прочим, занимала пресса. Она справедливо считала, что русской натуре поражения порой бывают полезнее побед – заставляют подтянуться и жаждать реванша: смирение перед победителем не в русском духе. Тогда как редкие победы в новом спортивном деле и следующие затем восхваления дезориентировали – от похвал кружилась голова. А самонадеянности отечественным спортсменам было не занимать. Но и в таланте – в том числе и самобытном футбольном – им никак не откажешь.

Международные встречи, как правило, кончались поражениями российских команд. В лучшем случае, как в игре с норвежцами в сентябре 1913 года, добивались ничьей. Но от встреч с наиболее сильными противниками не отказывались – проигрышей не боялись.

На 1914 год намечалась обширнейшая программа международных матчей – война с немцами помешала ее осуществлению.

Войны и революция вынужденно изолировали футбол, что, однако, не помешало ему стать уже в следующем десятилетии спортом номер один в стране.

Проще всего сегодня умилиться реалиям тогдашней спортивной жизни и теперь идеализировать все в ней происходившее: скажите, пожалуйста, спорт в России только начинался, а уже и организация дела такая солидная, и календарь соревнований продуман и выверен, пресса специальная, какой у нас сегодня нет, и народ около спорта и в самом спорте солидный.

Культурный, словом, уровень, на зависть.

Мы словно забываем, что и жизнь в России была во много раз налаженнее, быт обустроеннее, народ не до нынешней степени напуганный, не выбитый, понятие цвета нации не казалось абстрактным…

А вообще-то в происходившем тогда заложена судьба, предстоящая спорту в нашем отечестве – со всеми перипетиями и сплетениями линий.

С теми прежде всего ограничениями для развития личности, если она целиком посвящает себя большому спорту. И с той невозможностью добиться высших достижений в спорте, не жертвуя для него всем.

С непременным и осознанным гладиаторством посреди окружающей цивилизации. С обязательностью социальной и прочей экологии спортивной профессии, в десятые годы еще только зарождающейся, но и опыта цирковой атлетики достаточно было, чтобы понять многое.

Мы обмолвились о здоровяках и здоровье… Но работавшим в цирке силачам на долгую жизнь и долгое здоровье рассчитывать не приходилось – нагрузка у них и тогда уже бывала запредельной.

Одного лишь, может быть, нельзя было предположить тогда во всем объеме. Это роль и место спорта в официальной идеологии страны, которые определились уже при диктатуре пролетариата – большевики в идеологическом творчестве не знали себе равных до самых последних времен.

Профессиональный спорт рекрутировал разночинцев.

Он жил и обращен был к толпе или, выражаясь по-большевистски, к массам.