Нина Случ - Нинка, беги. Психологические мемуары

– Витя! Витя! Это я её выбросила. Она гнилая была!

Оказалось, что он принёс из гаража морковки, пересчитал их. И потом вот недосчитался. Это же надо только представить себе мужчину, который регулярно следит, кто, чего и сколько съел. И пересчитывает морковки, конфеты, яйца…

Дядя Витя вышел из комнаты. Мальчишки ещё долго сидели пришибленными, а я вдруг тогда осознала весь ужас такой жизни… Конечно, меня и раньше удивляли такие вещи, как, например, когда тётя Вера приносит что-то из магазина, а мальчики спрашивают: «А нам можно это есть?» Или когда они приходили к нам домой и мама их старалась накормить, потому что они всегда были голодными… Но именно восьмая морковка продемонстрировала мне весь ужас трагедии. И когда потом, спустя много лет, мой второй муж, неродной моим детям, скажет мне, что «твоя дочь съела шесть яблок», быть может, именно эта фраза поставит точку в наших отношениях. Тут даже нет смысла объяснять такому человеку, что я работаю и уж на яблоки своей дочери зарабатываю. Это всё. Это днище.

Если мужчина смотрит в рот тебе или твоим детям и считает, кто сколько съел, – это ужас ужасный. Нет ничего отвратительнее жадных мужчин. Девочки, жадность – это самая отвратительная мужская черта. Мальчики, будьте Мужчинами. Мужчина – это кормилец и защитник. И уже потом всё остальное.

И ещё: верный путь вырастить несчастного человека – унижать, обижать, обесценивать. К сожалению, на историях про братьев и их отчима можно написать практическое пособие «Как вырастить алкоголика, неудачника и несчастного человека».

Эта история запомнилась, потому что она заставила меня принять мысль, что надо прислушиваться к людям, которые взрослее, мудрее и просто любят тебя. Плохого они тебе точно не желают.

Однажды я звала играть подругу в одну дворовую компанию, но она сказала, что не пойдёт, потому что в этой компании есть Аня, а мама ей запрещает играть с Аней. Я была возмущена и заявила, что «вот моя мама не может мне запретить с кем-то дружить, потому что это моё дело».

Саянская дворовая жизнь была очень бурной, насыщенной. Все всех знали. Общались, ругались, играли вместе, лазили по стройкам, подвалам, чердакам, оврагам. Жевали гудрон, ели багульник и лиственную хвою. Находили муравейник, которых было полно вокруг, и засовывали в него предварительно обслюнявленный стебелёк. Затем этот стебелёк облизывали, он был невероятно кислый от «муравьиной кислоты». Играли в мяч, в казаки-разбойники, прыгали через резинки, делали «секретики». Зимой катались с огромной городской горки. И в каждом овраге ещё были ледяные спуски, с которых мы катались на санках, на картонках, на клеёнках. А ещё ели пышный белоснежный снег и сосульки, которые были прозрачными, хрустящими и вкусными. Саянск – город таёжный и очень молодой, в период моего детства он ещё был в стадии строительства. Наши родители получили квартиры, отправившись на молодёжную стройку 70-х годов. И Саянск вырос среди тайги, рядом с огромным химическим комбинатом, который и стал градообразующим. Дома стояли (и стоят) среди мачтовых сосен и оврагов.

Выйдя на улицу, можно было попасть в абсолютно разные сборные дворовые компании. Большим преимуществом для меня было то, что у нас была своя семейная «банда». Я, мой старший брат и два двоюродных брата, которые жили с нами, и гулять мы ходили все дружной толпою. Так что вопроса, с кем погулять, у меня долгое время не возникало.

В какой-то момент я познакомилась с девочкой из нашего дома, Светой. Она была старше меня намного. Думаю, когда мне было лет шесть-семь, ей было уже лет двенадцать-тринадцать. Однажды мама увидела, что я с ней дружу, и сказала мне, что она мне запрещает дружить с этой девочкой. Я возмутилась и сказала ей всё то же, что раньше сказала подруге: мол, это только моё дело. Мама сказала, что у Светы пьющие и скандальные родители, что она намного старше меня и у нас не может быть общих интересов. Я маму не послушалась. В чем были наши совместные интересы и игры, я не помню. Но одно событие заставило меня понять, что мама была права.

Света пригласила меня к себе в гости. Сначала мы играли в куклы. В какой-то момент она сорвала с моей куклы всю одежду и стала демонстрировать акт насилия над куклой другой куклой. Я, видимо, не совсем понимала, что происходит, в силу возраста. Просто понимала, что одна кукла бьёт другую. Затем Света разделась догола и стала меня просить, чтобы я ногу куклы засунула ей между ног. У меня как-то внезапно пропал интерес к такой игре, я сказала, что мне пора домой. И ушла.