Олег Рогозовский - Записки ящикового еврея. Книга четвертая - Киев. Жизнь и работа в НИИГП 1975-93 гг

Эта история утонула бы, не оставив никаких следов, но случай был настолько вопиющим, что известный фельетонист Юрий Борин написал в «Литературной газете» фельетон, в котором красочно описывал эту историю. Понятно, что БИУС, ЦВМ «Аккорд-М», «Полюс» и «Агат» в ней упоминаться не могли.

Поэтому история рассказывалась про чудесный насос, на основе которой была построена насосная станция. Все дальнейшее описывалось детально и наделало много шуму в Минсудпроме. Не узнать действующих лиц было нельзя. Но волна, поднятая газетой, наводнения не вызвала. Все вышли из воды сухими. Победил «Агат» и его новый директор.

Все это я без деталей узнал от Юры Наймарка и Леонарда Федорова. Вспомнил и фельетон в Литературке, который читал в декабре 1972 года.

Еще до того, как я познакомился с программистами из Морфиза, произошло странное событие.

Меня, Обуховского и почему – то Сергея Якубова срочно выдернули в Ленинград для помощи Ярославу Афанасьевичу Хетагурову в ревизии ЦНИИ Морфизприбора на предмет недостаточного внимания, уделяемого там вычислительной технике.

Хетагуров занял кабинет Громковского, мы тоже работали там – смотрели отчеты, которые он нам давал, а потом просил разъяснить тонкости гидроакустики. Привлекал он для объяснений и сотрудников Морфиза, но они, по – видимому, избегали бесед с ним, односложно отвечая на его вопросы.

Это была странная миссия. Целью её, видимо, было выпороть руководство Морфизприбора. Хетагуров после своих лучших времен в «Агате» – Ленинская премия, орден Ленина и другие отличия, решил прорваться в Академию Наук. Для этого ему нужна была поддержка не только родного института и главка, но и министра и флота. И он зарабатывал их поддержку.

В это же время в Академию стремился и зам. по науке НИИ Атолл, д. т. н., профессор В. Ю. Лапий. В некоторых богемных кругах он уже представлялся как академик. Оба провалились. В последнем случае это привело к ускорению развития «цифры» в Киевском НИИ гидроприборов. У меня сложилось впечатление о несоизмеримости задач Морфиза и наших. И убеждение, что наши задачи гораздо легче ложатся на цифру.

Об этом я и докладывл Алещенко. Но он доверял своему конфиденту С. Якубову – который знал, что на самом деле интересует шефа. Недаром он писал заявку на авторское свидетельство по «Звезде». Он и Обуховский очень обижались, что я «бросил» их в Ленниграде. «И заходил в кабинеты начальства, открывая ногой двери». Про Хетагурова, которого я постарался описать Глазьеву, он позже сказал: «Ну, нужно же, так попасть!»

При Николае и при Саше

Мы сохраним доходы наши

Из Маяковского, но не про меня.

Половинко уехал. Начальником вместо него стал Саша Москаленко. Несколько неожиданно – у него и группы – то никогда не было, зато было главное – доверие начальника отдела.

Отношения до этого у нас с Сашей были хорошими. Он, правда, относился ко мне несколько покровительственно, точнее свысока. Объяснялось это, во – первых, тем, что к моменту моего прихода он уже работал на фирме три года и успел завоевать доверие начальства, во – вторых, он как бы предсказывал некоторые принимаемые решения, хорошо зная Олега Михайловича и предугадывая его реакцию на то или иное событие.

Теперь, когда я стал его подчиненным, нужно было ясно показать, кто в доме хозяин. Я‑то никак не посягал на его начальственные права, но ему казалось, что я нахожусь во фронде и отношусь к нему без должного уважения. Тем более что его научная работа по системотехническому исследованию вертолетных станций вызывала у меня скепсис – в аддитивный критерий эффективности (когда она вычисляется как взвешенная сумма оценок параметров системы) я не верил. Оценки параметров являлись коррелированными, и складывать их было нельзя.

Елена Сергеевна Вентцель по поводу одного из главных критериев оценки систем – стоимость/эффективность – говорила, что по нему можно дешевле всего проиграть войну.

Однажды Саша не сдержался и отругал меня за опоздание после обеденного перерыва. Он выделил время для беседы со мной и ничем его не занимал, а теперь он со мной не может говорить – весь его график летит.

Мы с ним договаривались побеседовать о мероприятиях по приему наладчиков французской специализированной ЭВМ «Plurimat». И надо же, после обеда на входе на проходной меня остановила Надежда Федоровна Хоменко, начальник отдела контрольно – измерительных приборов, где должен был числиться «Плюримат». Надя стала задавать вопросы, на которые нужно было отвечать сразу – она была подставлена в целях прикрытия, как основной потребитель прибора, а готовиться еще не начала.