Аделина Вязова - Через тернии к звёздам

Я просыпалась и, едва успев открыть глаза, бежала летом на улицу. За дверью был сад, залитый солнцем. Там росли прекрасные гладиолусы, кажется, выше меня в высоту, и флоксы. Мир, находящийся за дверью нашего дома, притягивал меня как магнитом, будоражил любопытство и воображение. Мне некогда было умываться и завтракать, надо было бежать в этот манящий лучезарный мир и придумывать разные забавы. Я ловила кузнечиков, наблюдала за бабочками, слушала в лесу птиц и изучала их гнезда, смотрела, как надуваются лягушки, когда квакают, и носила домой головастиков в стеклянной банке. За все это папа в шутку называл меня «стрекозлом».

Я часто глотала еду на бегу. Обычно это был хлеб с маслом и сахаром. На большее не хотелось тратить время.

Карманы моих платьишек всегда были набиты какой-то интересной мелочью.

Такой я была, пока не решила стать хорошей девочкой…

Самые первые мои обрывочные детские воспоминания были в основном радужными.

Я помню, как-то мы сидели всей семьей на кухне, обедали. Я услышала стук. Казалось, что кто-то стучится в дверь. Кто-то попросил меня выйти и посмотреть, кто к нам пришел. Я распахнула дверь и увидела: на крылечке стояла игрушка, крокодил Гена. Это было очень неожиданно и приятно. Я была в полном восторге. До сих пор не понимаю, как родители это организовали.

Еще помню, как мы с папой выходили на крылечко и кричали во весь голос: «Ура! Ура! Ура!», когда случались радостные события.

И как однажды к нам приехали родственники и привезли целый пакет ирисок. Сладостей нам тогда родители почти не покупали, а ириски были невероятно вкусными. Мы получили по несколько штучек, а остальное мама спрятала в буфет. Я видела, куда мама спрятала ириски, и тихонечко их таскала, пока никто не видит. Количество конфеток в буфете резко убавилось, но никто из детей не признавался, что к этому причастен. На следующий день все мое тело покрылось сыпью и чесалось. Так мама и узнала, кто таскал из буфета ириски.

Еще оно воспоминание. Мне было лет пять, когда я научилась читать. У меня был тряпичный пакетик с пластмассовыми буквами. Едва я научилась использовать эти буквы, как шокировала маму, выложив из букв слова «голая женщина».

В детстве я часто болела, потому что зимой в садик надо было ходить пешком за три километра через поле. Родители выбивались из сил, пытаясь меня потеплее закутать. Я ненавидела трико с начесом и категорически отказывалась его надевать. Красота для меня была превыше всего. Папа меня мог уговорить одеться потеплее только под предлогом, что я сниму трико на улице перед садиком.

Каждую зиму я лежала в больнице. Один раз, когда я примерно в возрасте пяти лет была в больнице, мы закрылись с одной девочкой в палате, подперев двери стульями, разделись и рассматривали друг друга, напугав этим медсестер.

Еще был случай. Двоюродные братья и сестры решили залезть к соседям в сад воровать яблоки. Я в этом тоже участвовала и кричала во всеуслышание, что я воровка, да так громко, что все чуть не спалились.

Также мне в детстве нравилось быть модницей и наряжаться. От двоюродных сестер по наследству мне досталось много всяких юбочек и кофточек. Я могла переодеваться по три раза на дню.

У меня был к этому процессу творческий подход. Для нарядов я использовала не только одежду. У родителей, помню, была красивая накидка для подушек. Она была из легкой, прозрачной ткани с вышитыми узорами. Мне эта накидка очень нравилась, и мне очень хотелось как-нибудь надеть на себя эту красоту. Однажды я собрала в ладошке края накидки с одной стороны, обвязала их резинкой. Получилось нечто, похожее на фату. Я накинула эту прелесть себе на голову и ходила так по дому. Дедушка увидел меня и спросил: «Это что у тебя? Фата? Ты что, невеста?» — я ответила: «Не невеста, а невестёнок».

Дедушка долго смеялся и несколько раз рассказывал при мне эту историю разным людям. Я тогда не понимала, почему всем так смешно, но почему-то мне не нравилось, что все надо мной смеются.

Из неприятных я хорошо запомнила несколько эпизодов.

У нас дома было правило, что к девяти часам вечера дети тихо должны были лежать в кровати. Вся наша семья (из шести человек на тот момент) жила в одной большой комнате. В девять вечера начинались новости на первом канале, и это было очень важным событием. Ни в коем случае нельзя было шуметь в это время. Как-то я развеселилась и расшумелась, когда они начались. За это я получила подзатыльник от дедушки. Мне уже много лет, но я до сих пор помню тот подзатыльник.