Иван Тринченко - Бремя памяти

Какое тогда было время, можно судить и по рассказу бабушки о том, как она рожала тройню. К несчастью, по тем временам, в роду бабушки гнездился ген многоплодия. Была ранняя осень, молотили хлеб вручную, цепами. Здесь следует коротко объяснить, что это за работа. Цеп, это двухметровая палка, на конце которой на ремённой петле прикреплена короткая дубовая бита, длиной сантиметров 60–70.

При молотьбе работники обычно становятся в круг и ударяют битами снопы злаков, разложенные в центре круга, зерно от ударов вымолачивается. Эта работа считалась одной из самых тяжёлых. У нас был такой цеп, дедушка обмолачивал снопы урожая овса с небольшой делянки на приусадебном участке. Я, мальчишка, тоже пробовал молотить небольшим женским, цепом: – дух вон уже после десятка ударов.

Продолжим рассказ бабушки. Несмотря на то, что была на сносях, в тот день она молотила(!) в риге. Начались схватки, Бабы завели её в хату, быстро устроили ложе, выгнали из дома мужиков, и бабушка начала рожать. Родила мальчика, о чём сообщили мужчинам, ожидавшим во дворе. Дедушка был доволен. Не успели принять этого, как стал выходить второй ребёнок, девочка. Дед расстроился. А когда схватки не утихли, и пошёл третий ребёнок, и оказалось опять девочка (лишний рот по тем представлениям), он обезумел от горя и вгорячах чуть не натворил беды, но его удержали мужики.

Дедушка по матери – Горбанёв Иван Савельевич , 1880 года рождения жил на таком же, в одно в одно и то же время построенном хуторе, как и Субботин. Название хутор имел красивое – Ясная Поляна, располагался ближе к селу Поповка. Воевал дедушка на фронтах Германской и Гражданской войн. У него было пятеро детей: три дочери, Прасковья – моя мама, Мария и Татьяна и два сына – Андрей и Тихон. Андрей был сельским учителем, погиб на фронте в мае 1942 г. в злосчастном "Харьковском котле". Тихон, прошёл всю войну с первого до последнего часа, брал Крым вброд по пояс в ледяной крошке Сиваша, Бои за Севастополь, Будапешт и др. Чудом остался жив.

Грянула Первая Мировая Война

Германская, как её тогда называли. 1915 год.

Фото. Одна из четырёх пулемётных рот на весь фронт.

На правой стороне фото рядом с офицером, в светлой шинели, стоит мой дедушка.

Большинство мужского населения российских сёл было мобилизовано. Армия формировалась порайонно, и случилось так, что оба моих деда оказались в одной роте пехотного полка и сражались с немцами в Прибалтике и Белоруссии. Там в окопах, после одного из боев в 1916 году, они и сговорились, что если останутся живы, то поженят своих детей Василия и Прасковью, которым в то время было соответственно 10 и 9 лет.

К концу войны дедушка имел чин унтер офицера, был дважды ранен, награждён двумя георгиевскими крестами и медалями. Помню, какие они были красивые, когда мы со старшим братом Колькой тайно достали их из бокового ящичка бабушкиного сундука и разглядывали. После чего Колька, а ему было тогда лет 13–14, как истый советский пионер, театрально зловещим шёпотом приговорил их к смертной казни, за принадлежность к царской, а, следовательно, вражеской власти, после чего кусачками разрезал на мелкие кусочки и мы похоронили их в саду.

А кресты эти, как потом рассказывал дедушка, были им получены заслуженно. Первый за то, что он вынес с поля боя офицера, раненного во время атаки. Тащил он его под обстрелом и при контратаке немцев. Второй крест за то, что ему было поручено доставить донесение, но в пути под ним осколком снаряда был убит конь. Конь рухнул и повредил деду ногу. Однако он раненый дополз до ближайших наших окопов и передал пакет с донесением офицеру, а тот уже переправил его в штаб. После этого ранения дед прихрамывал всю жизнь.

Оба деда прошли и всю Гражданскую войну. Подробностей не знаю. Ни тот ни другой об этом почти ничего не рассказывал. Правда, об одном эпизоде известно из рассказа моего отца. Случилось так, что в конце войны деду Сергею довелось участвовать в освобождении Поповки от белых или белоказаков. Когда начался бой, бабушка с детьми укрылась в погребе, а её сын Вася (мой отец) все выглядывал наружу и увидел, что поблизости у плетня лежит казак и стреляет из какого-то оружия, из которого вбок одна за другой вылетают стреляные гильзы. Вася выскочил из погреба, подполз и подставил шапку под гильзы, собрал несколько (не пропадать же добру) и нырнул опять в погреб. Дед после боя забежал в дом, а когда узнал о подвиге Васи, выпорол «героя».