Иван Тринченко - Бремя памяти

Во время моего детства в слободах и хуторах края ещё сохранились черты характера, быта и нравственности переселенцев. Например, в детстве я никогда не слышал, чтобы дедушка хотя бы раз ругнулся, а по его рассказам впервые он сам услышал настоящий мат только в царской армии. Его поражало, что в русских деревнях дети разговаривают со взрослыми на «ты» и, больше того, ругаются матом. Уважение к старшим у нас было, как что-то само собой разумеющимся.

Например, если кто-либо спросит меня о дедушке в его отсутствие, я отвечал: – «Их нет дома, они уехали», сказать иначе не получалось.

Фото. Крайний справа – дедушка Сергей Давыдович Тринченко, слева – дедушка по матери Иван Савельевич Горбанёв, в центре – унтер.

Со временем в нашем степном крае образовался южнорусский говор с открытым «а» и мягким «г».

Вера так же претерпевала испытания своей крепости. Смешение народов способствовало проникновению и процветанию различных сект. Дедушка часто упоминал о староверах, каких-то пятидесятниках, субботниках, хлыстах.

К слову. Недавно мы с Лидой были на экскурсии в московском Андреевском монастыре, что на берегу Москвы реки, напротив Лужников, принимавший нас монах-экскурсовод рассказал, что субботники это даже не секта христианства, а русские люди, исповедующие некое подобие иудаизма, считающие главной книгой Ветхий Завет и не признающие Христа и Евангелия.

Думаю, что субботники это остатки, маленькие островки славян, ещё до христианства на Руси, принявших иудаизм исчезнувшей Хазарии. Ещё в относительно недавно, в 20 веке субботники ещё существовали. Этот вид вероисповедания среди русских, был широко распространён в Тамбовской и Воронежской губерниях.

Есть сведения о том, что в двадцатых годах прошлого столетия многие из субботников уехали в Палестину и стали основателями первых кибуцев на «Земле обетованной». Это натолкнуло меня на мысль о том, что может быть наш хутор Субботин был организован кем-то из субботников. Все наши поселенцы, как и предки нашего рода (это точно), были православными. У нас в красном углу всегда висела, красиво убранная вышитыми рушниками, икона Божьей Матери и под ней, стараниями бабушки, всегда светился маленький огонёк лампадки. Дедушка Сергей потерял веру в Бога во время Германской войны. Он рассказывал, как к ним в окопы и землянку часто приходил молодой прапорщик и вёл разные беседы о жизни и войне. Однажды стал рассказывать о религии и произнёс фразу о том, что Бога нет. При этих словах с дедом случился тихий шок, он замер и с секунды на секунду ждал, что этот прапорщик тут же провалится сквозь землю, но тот сидел, как ни в чём не бывало, и продолжал беседу. Этот случай и послужил первой искоркой сомнений, заставивших дедушку впоследствии отказаться от веры. Вместе с тем, он всю жизнь твёрдо следовал христианским заповедям.

Бабушка же Анна до конца жизни искренне верила в Бога, но так как была совершенно неграмотна, ничего не знала об учении Христа, кроме основных христианских заповедей, которым следовала всю жизнь (всем нам бы так!), ведь в них сконцентрированы все постулаты человеческой нравственности. Бабушка часто молилась, но молитвы могла произнести только нараспев. Дедушка же Иван Савельевич, как и его жена, был глубоко верующим. У него были церковные книги, но какие – не помню. Он никогда не садился за стол, не прочитав молитвы.

Дедушка Сергей осиротел в 10 лет, так как его отец, мой прадедушка, Давыд слёг и умер, не выдержав постигшего его горя – в разгар весенних полевых работ на водопое утонули две его лошади. Такой урон в то время обрекал всю семью на голод, т. к. не на чем было пахать, сеять, убирать и т. д. Сергей остался со своим дедушкой Исидором, старым солдатом, успевшим за 25 лет службы протопать всю страну вдоль и поперёк, повоевать на Крымской и Кавказской войнах.

Посмотревши мир за такой срок, старый солдат знал цену образованию и, несмотря на трудную жизнь, и отдал Сергея в церковно-приходскую школу. Тогда ведь подавляющее большинство крестьян было неграмотно. Мальчик усердно учился, а по окончании школы, помимо работы в поле, подрабатывал в Управе то переписывал бумаги, то разносил почту и повестки. Действительную службу в армии мой дедушка Сергей проходил в Туркестане, так называлась тогда вся Средняя Азия, «добровольно» присоединял его к России.