Г. Авдеева - Батюшка-гром

Во время обучения Павел отказывал себе во многом, только на книгах не экономил. У односельчан даже сложилось убеждение, что с еминаристы живут очень богато! Он выполнял любые заказы, присылал в родное село отрезы ситца, рулоны рубероида. А сколько в Артёмовке от него получили стиральных машин! Он пересылал их по почте и, как правило, сам аккуратно упаковывал купленную вещь. Обшивка, мешочки – просто произведение искусства. Даже гвозди присылал. Это уж потом родные и сельчане узнали, что он подрабатывал тем, что делал мебель, рамы, оклады для икон, киоты, даже ходил разгружать вагоны. Со старинных открыток Павел стал срисовывать истории жизни Христа, мало кому признавался, что это его работа. Раздавал и говорил, что это друзья в Москве рисуют.

От родных сестёр, которые посещали его, Павел требовал, чтобы они обязательно ходили в городе на выставки, в музеи, смотрели в театре спектакли, поставленные по произведениям русских классиков.

На Руси верующие люди всегда тянулись к старцам, чтобы узнать волю Божию и обрести духовную радость и свободу о Господе. Старчество – это особый вид служения, водительство Духом Святым. Старец, личным опытом достигший бесстрастия путем умной сердечной молитвы, получает дар рассуждения и различения духов и становится способным открыть волю Божию приходящим к нему. Особенно к старцам тянулись люди, желающие посвятить свою жизнь Богу и идти духовным путем.

Павел Санталов с юных лет общался со старцами. Об этом подробно описано в главе: «Послевоенные года. Поиск жизненного пути». В семинарии он познакомился с монахом Троице-Сергиевой лавры, человеком редчайшего дарования Божьего – схиигуменом Саввой (Остапенко). Когда тот переезжал в Псково-Печерский Свято-Успенский монастырь, Павел помогал ему упаковывать вещи. Вдруг к ногам Павла со стены упала икона Божьей Матери «Взыскание погибших». Он повесил её на место. Икона опять упала к его ногам. Схиигумен улыбнулся: «Значит, это образ твой. Бери на молитвенную память». Эта икона, как благословение великого русского старца, была постоянно с отцом Павлом. Ещё схиигумен Савва подарил Павлу икону святителя Иоанна Новгородского с мощами. Когда 27 июля 1980 года схиигумен Савва преставился ко Господу, отец Павел с сестрой Надеждой (в будущем схимонахиней Артемией) ездили на его похороны. Вместе с сотнями других верующих они были свидетелями того, как мироточил и благоухал гроб, в котором лежал старец. Как ценнейшее руководство к духовной жизни, отец Павел своим чадам давал читать письма и открытки схиигумена Саввы. К сожалению, где они в настоящее время находятся – неизвестно. Есть надежда, что некоторые из них сохранились у кого-то из духовных чад отца Павла.

Икона Божьей Матери «Взыскание погибших»

На каникулы домой Павел ездил на поезде «Москва-Воронеж», который делал остановку в Мичуринске. Недалеко от станции жила старица, схимонахиня Серафима (Белоусова), духовная дочь оптинского старца Анатолия младшего, и Павел всегда спешил с ней повидаться. До пострига матушка Серафима долгое время жила в Воронеже, после освобождения города от фашистов б ыла старостой прихода Свято-Никольского храма и помогала его восстанавливать. В Воронеже её друзьями были священник Николай Александрович Овчинников, (духовный отец Павла Санталова, впоследствии принявший схиму с именем Нектарий) и его сын, Георгий. Часто они вместе с Павлом приезжали к матушке Серафиме в Мичуринск. Отец Николай и познакомил Павла с матушкой, она хорошо знала семью Санталовых.

Иеросхимонах Нектарий (Овчинников) вспоминал о матушке: «Она служила нам примером. Вся её жизнь переплетена делами любви. Свою беседу с людьми она наполняла словами любви и мира. Это все любящее сердце. Многому она научилась у оптинских старцев, с которыми вела беседы, потом подражала их жизни. Её духовным отцом был великий оптинский старец Анатолий. Семена, взятые ею из бесед с ним, не погибли, а сеялись и прорастали. Она сеяла их на почве любви. Много она потрудилась: сеяла семена везде, они возрастали и давали хорошие плоды. Она была женою, материю, другом, наставницей. Как мать, она простирала свою любовь не только к духовным чадам, но и ко всему миру. За всех плакала, плакала непрестанно, молясь за весь мир…».[23, 138]