Array Коллектив авторов - Бессмертный полк. Истории и рассказы

Женщина пожалела маму и сказала: «Я постараюсь вам помочь». В итоге она добилась, чтобы маме дали неделю, чтобы она могла меня забрать. И она за мной поехала. Это был 1944 год.

Я очень хорошо помню этот момент. Мне никто не говорил про маму. Когда мы расстались с ней, мне был год. «Мамой» я звала Алину Люциановну, ее маму – бабушкой, а ее сына – братом. И вот такая сцена: посреди комнаты стоит таз, меня в нем моют. На улице была осень или зима, и уже достаточно холодно. Заходит женщина, вся такая замотанная, в телогрейке и в платке. И я с криком «Мама приехала!» бросаюсь на эту женщину.

Ну и вот. Мама забрала меня. А дальше, мы должны были вернуться в эту деревню Дружинино, Свердловской области. И вот такая картина, на вокзале. Свалки, бардак. В поезд как в электричку садились. Короче говоря, мама меня впихнула в какой-то вагон, где посвободнее. Поставила и говорит: «Мариша, ты подожди, я сейчас твои вещи возьму». А вагон темный не видно ничего. И вдруг из темноты голос: «Что вы тут ребенка поставили, здесь покойник». Значит, мама выволакивает меня обратно на перрон, и мы бросаемся в другой вагон. А другой вагон был плацкартный, и в нем ехали офицеры, видимо на побывку. Мама должна была меня оставить, чтобы сходить за вещами. И, пока мама туда-обратно с вещами впихивалась, они меня разговорили. Аутизмом я не страдала и все, что знала, про себя рассказала. Когда мама вернулась, офицеры ей сказали: «У вас замечательная дочка, все нам рассказала, что у нее две мамы, две бабушки и только папа один. Знаете, какой редкий случай, обычно наоборот бывает!» (Смеется)

Ну вот, с тех пор с мамой мы не разлучались.

Внучка Николая Григорьевича, Новикова Елена Александровна:

«Когда началась война, маме было 14 лет. Она работала на военном заводе. При перевозке деталей для завода случилась авария, и она оказалась под грудой железа. Получила множественные переломы и травму позвоночника. Долго лечилась, но горб на спине так и остался на всю жизнь.

А Николай Григорьевич был маминым отчимом. Латышский еврей с фамилией Дамье. Но звучит она, как французская – Домье. Он служил в военном госпитале, вблизи фронта, куда привозили раненых, не переставая, конвейером делались операции. Однажды, во время очередной операции, он услышал, как летит бомба, схватил больного и затащил его под операционный стол. Ну, и все нырнули следом за ним. Когда бомбежка закончилась, стол был весь в осколках. Так, в общем, остались все живы».

Записала Ольга Ивановна Новикова

Девятилетним мальчишкой я встретил войну в Ленинграде… Уцелел чудом. При такой чудовищной низкой норме хлеба – 125 г на день – смертность в городе была чудовищной. Только с февраля 1942 года продовольственные карточки начали отовариваться полностью. Это спасло жизни десяткам тысяч ленинградцев.

В апреле 1942 года нам пришла похоронка, в которой сообщалось, что мой отец, сержант Красной Армии Бабахин Григорий Васильевич, геройски погиб на Волховском фронте…

В начале июня 1942-го я вместе с матерью был эвакуирован на барже через Ладожское озеро. Во время посадки на поезд на железнодорожной станции Волховстрой налетели бомбардировщики. У меня на глазах погибла мать, я чудом уцелел, оставшись круглым сиротой.

Потрясенный гибелью матери, убежал со станции. Два дня бродил по лесу, не зная что делать, куда идти, как дальше жить. Спасибо судьбе, я вышел к железной дороге, где меня, изможденного и голодного, увидели, подобрали и взяли с собой солдаты железнодорожной части, проезжавшие на дрезине. Привезли в часть, накормили, помыли в бане, переодели в военную форму. А вечером представили командиру части – мостовой колонны – Николаю Артемьевичу Нариняну, уроженцу Нагорного Карабаха. По его приказу меня зачислили в списки части в качестве воспитанника и поставили на все виды довольствия. Так уже 10 июня я стал «сыном полка» – железнодорожным строителем.

18 января 1943 года свершилось то, чего так давно ждали ленинградцы, вся страна – прорыв блокады Ленинграда. Для города теперь особое значение приобрели железнодорожные коммуникации. От наличия их в значительной степени зависели успех обороны и дальнейшее наступление наших войск.

Государственный комитет обороны принял Постановление «О строительстве новой железнодорожной линии Жихарево – Шлиссельбург Октябрьской железной дороги». На ее сооружение отводилось двадцать дней, срок окончания – 8 февраля 1943 года. Место для строительства низководного моста было выбрано через Неву напротив крепости Орешек, у начала Староладожского канала, где ширина реки была 1100 м, а глубина – 5–6 метров.