Array Коллектив авторов - Бессмертный полк. Истории и рассказы

В январе 1942 года на фронт призывают старшего сына Ванечку. Ему на тот момент исполнилось восемнадцать лет. Бабушка плакала, что совсем молодого забрали. Ни оружия в руках не держал, ни девочек не знал. С фронта от него получили всего одно письмо. Писал, что попал к бывалым бойцам и что стоят они под Ленинградом. Даже я помню этот маленький истлевший треугольничек, исписанный карандашом.

Осенью 1942 года получили похоронку. Шелобанов Иван Васильевич пропал без вести. В пенсии было отказано. По словам бабушки, пропавший без вести не считался убитым. Он мог попасть и в плен, и куда угодно.

А потом были голод и нищета. Ездили в соседние деревни собирать милостыню. Помню, в детстве с замиранием сердца слушала, как мне бабушка рассказывала одну историю и всегда плакала: «Приехали мы в соседнюю деревню. Постучались в одну избу. Открылось окно, и мне протянули горячую и ароматную ватрушку. Это была сама вкусная ватрушка в моей жизни!»

В 2010 году случилось необыкновенное. В московской Книге Памяти я отыскала, что Ванечка не пропал без вести. Что службу нес в 1292-м стрелковом полку 113-й стрелковой дивизии. А погиб 14 августа 1942 года, в деревне Болтаминово Темкинского района, Смоленской области. Там и похоронен.

Отдельную благодарность в помощи при поисках хочу выразить заведующей информационно-поисковым центром ИПЦ «Отечество» Салахиевой Марии, г. Казань. Долгое время я пыталась отыскать ту самую могилу, где именно был похоронен мой дедушка. Дальнейшие запросы, звонки и переписка с администрацией района результатов не дали. Деревни той больше не существует. Перезахоронения делались многократно. А списки хоть велись, но мой дед в них не значится.

К сожалению, точного места захоронения отыскать так и не удалось, но зато я нашла нечто большее. Я нашла те самые границы, тот самый финал бесконечной безвестной истории, в которой всю свою жизнь пребывала моя семья. И это событие стало ниточкой, связавшей нас с тем страшным временем, которое переживали миллионы людей и которое мы по-прежнему переживаем. До последних своих дней бабушка благодарила за эту самую ниточку, как за самый дорогой подарок для нее.

Каждый год в день празднования Победы, мы приносим цветы к городскому обелиску. И эту маленькую семейную историю мы вспоминаем и рассказываем нашим детям. И будем рассказывать нашим внукам и правнукам. И, пока мы будем помнить все имена, наши близкие будут жить. Будут жить в наших сердцах и в нашей памяти.

Наталья Лукина

Накануне войны семья Дуровых находилась по месту службы главы семейства Николая Алексеевича – в деревне Кусичи Брестской области. Там, всего лишь в 18 километрах от границы, располагалась воинская часть. Весной 1941 года Николая Алексеевича командировали на курсы повышения квалификации в город Бобруйск. Он хотел отправить семью: жену и двоих детей – к родителям в Воронежскую область. Но супруга, Анастасия Семеновна, отказалась, так как, несмотря на слухи о приближении войны и снующих вдоль границы переодетых немецких разведчиков, ни одна семья не уехала.

В 4 часа утра 22 июня началась бомбежка. Немецкие самолеты летели на бреющем полете, расстреливая из автоматов живые мишени – наших солдат и офицеров, пытавшихся дать отпор. Они бежали, не успев надеть форму, стремясь быстрее взять оружие из расчетов. Но находили мгновенную смерть от пуль вероломного врага. Белые фигуры метались в ночи и падали замертво.

Спрятавшись под яблоней, Анастасия Семеновна прижала к себе сына Васю и дочь Женю в надежде погибнуть вместе. «Это наши… это наши», – повторяла она, чтобы успокоить детей. Но Вася возражал: «Кресты на крыльях! Это немецкие самолеты!» Через два часа в село пришли фашисты: автоматчики, мотоциклисты, танки, орудия. Женщины и дети пытались уйти в тыл. Их сопровождали оставшиеся в живых военные. Пришлось долго идти пешком. Беженцев подбирали уцелевшие грузовые машины. На проселочной дороге остался верный друг детей Дуровых – пес по кличке Джек. Он долго бежал за машиной, не желая оставлять беззащитными своих маленьких друзей. Но выбился из сил и, потеряв дыхание, упал в дорожную пыль. Первое детское горе обожгло сердце предчувствием страшных событий.

Оказавшись в неизвестном селе, вскоре беженцы ощутили голод. Мать в отчаянии предложила детям просить еду по дворам. Но ребятишки не смогли попрошайничать и остались голодными. Спустя несколько часов и в это село пришли немцы. Оставшиеся без крова беженцы просились на постой к местным жителям. Пускали неохотно, ведь они были «восточниками», т. е. членами семей офицеров и красноармейцев, за помощь которым оккупанты расстреливали в первую очередь. Молва о жестоких немецких расстрелах уже разнеслась по округе.