Евгения Строганова - Неизвестный М.Е. Салтыков (Н. Щедрин). Воспоминания, письма, стихи

Петербург ( 19–2, с. 47 ).

Устал ужасно. Да и ругают меня как-то совсем неестественно. Хорошо еще, что я не читаю газет и только в «Московских ведомостях» узнаю, что я безнравственный идиот. Каторжная моя жизнь. Вот Островский так счастливец. Только лавры и розы обвивают его чело, а с тех пор, как брат его сделался министром [40] О М. Н. Островском см. сн. 29. , он и сам стал благообразнее. Лицо чистое, лучистое, обхождение мягкое, слова круглые, учтивые. На днях, по случаю какого-то юбилея (он как-то особенно часто юбилеи справляет), небольшая компания (а в том числе и я) пригласила его обедать [41] В литературных кругах Петербурга существовала традиция празднования писательских дат в форме дружеских обедов. Салтыков пишет об обеде 2 марта 1882 г. в ресторане «Донон» в честь 35-летия литературной деятельности А. Н. Островского. , так все удивились, какой он сделался высокопоставленный. Сидит скромно, говорит благосклонно и понимает, что заслужил, чтоб его чествовали. И ежели в его присутствии выражаются свободно, то не делает вида, что ему неловко, а лишь внутренно не одобряет. Словом сказать, словно во дворце родился. Квас перестал пить, потому что производит ветра, а к брату царедворцы ездят, и между прочим будущий министр народного просвещения, Тертий Филиппов, который ныне тоже уж не ‹– – –›, но моет ‹– – –› мылом казанским. И все с кн‹язем› Воронцовым-Дашковым [42] Воронцов-Дашков Илларион Иванович (1837–1916), граф, министр императорского двора и уделов (1881–1897), один из организаторов тайной монархической организации «Священная дружина» (1881–1883), созданной придворной аристократией после убийства Александра II. разговаривают. Хоть бы одним ушком эти разговоры подслушать.

А Аспазия [43] Аспазия – греческая гетера, славившаяся умом, образованностью и красотой. у них – Феоктистиха [44] Феоктистихой Салтыков именует Софью Александровну Феоктистову (урожд. Беклемишеву), жену Е. М. Феоктистова, редактора «Журнала Министерства народного просвещения», с 1883 г. начальника Главного управления по делам печати. По слухам, карьерному продвижению мужа способствовали ее близкие отношения с М. Н. Островским. Была известна своими консервативными настроениями. Упоминая в одном контексте Т. Филиппова, М. Островского и Воронцова-Дашкова, Салтыков, вероятно, имеет в виду сведения о «Священной дружине», к которой принадлежали двое последних. и старая бандерша Евгения Тур [45] Евгения Тур – псевдоним писательницы Е. В. Салиас де Турнемир (1815–1892), издававшей в 1861–1862 гг. журнал «Русская речь», в котором принимал участие Е. М. Феоктистов, в прошлом учитель ее детей. .

Из письма к И. С. Тургеневу от 6 марта 1882.

Петербург ( 19–2, с. 100 ).

Вчера был боткинский юбилей [46] Боткин Сергей Петрович (1832–1889), врач, основоположник физиологического направления в клинической медицине, профессор Императорской медико-хирургической (с 1881 – Императорской Военно-медицинской) академии, лейб-медик; видный общественный деятель. Речь идет о праздновании 25-летия его врачебной деятельности в ресторане Бореля. Салтыков был пациентом и другом Боткина. , и я был на обеде, о чем Вас и уведомляю. Обедало около 400 человек, и распоряжался, главным образом, Соколов [47] Соколов Нил Иванович (1844–1894), ученик Боткина, профессор Военно-медицинской академии, главный врач Александровской городской барачной больницы; один из врачей, лечивших Салтыкова. . Но распоряжался не совсем благополучно, и порядку было немного. Обед стоил 6 р. с рыла, но качеством своим напоминал кухмистерскую «Афины». Даже удивительно: на дворе тепло, а для Боткина отыскали мороженого судака. Может быть, впрочем, что юбиляру и супруге его получше подавали пищу, но я и по сие время опомниться не могу. С правой стороны у Боткина сидел Глазунов [48] Глазунов Илья Ильич (1826–1889), издатель и книгопродавец, в 1881–1885 гг. петербургский городской голова. , с левой – Богдановский [49] Богдановский Евстафей Иванович (1833–1888), доктор медицины, хирург, профессор Военно-медицинской академии, заведующий клиникой Военно-сухопутного госпиталя. . Напротив – супруга юбиляра рядом с m-me Грубер [50] Грубер, жена Грубера Венцеслава Леопольдовича (1814–1890), доктора медицины, анатома, профессора и заведующего кафедрой анатомии Военно-медицинской академии. . Мы с Унковским и Лихачевым [51] Лихачев Владимир Иванович (1837–1906), юрист, общественный деятель, в 1885–1892 гг. петербургский городской голова; один из близких друзей Салтыкова. сидели поодаль, но тоже могли видеть. Тут же снами сидели: Стасюлевич, Утин [52] Утин Евгений Исаакович (1843–1894), адвокат, публицист, литературный критик, сотрудник журнала «Вестник Европы». , Корш [53] Корш Евгений Федорович (1810–1897), публицист и переводчик; библиотекарь Румянцевского музея в Москве. В 1858–1859 гг. издавал журнал «Атеней», где Салтыков напечатал «Святочный рассказ» (цикл «Невинные рассказы»). , Краевский и… Поляков [54] Поляков Самуил Соломонович (1837–1888), концессионер, железнодорожный магнат; меценат, на деньги которого было основано в Ельце первое железнодорожное ремесленное училище; финансировал открытие созданного в Москве по инициативе М. Н. Каткова лицея в память цесаревича Николая (т. н. катковского лицея) и др. Неприязненно упоминается в текстах Салтыкова. , который поил нас настоящим шампанским, а не юбилейным. Торжество было шумное; читали речи; сначала можно было разобрать, а потом – нельзя. Под конец явились и пьяненькие. Кто-то, педагог, вскочил на стул и начал чествовать юбиляра во имя педагогии, но его тут же прозвали педерастом и не дали кончить, приказав музыке играть. Г-жа Манасеина [55] Манас(с)еина Мария Михайловна, урожд. Коркунова, в первом браке Понятовская (1843–1903), доктор медицины, основоположница физиологической химии и экспериментальной сомнологии, более известная современникам как популяризатор научных и медицинских знаний. с тетрадкой в руках, хромая, подбрела к Боткину и с четверть часа что-то шептала, а Боткин кивал. Вероятно, это было приглашение на любовное свидание, потому что Екатерина Алексеевна [56] Боткина Екатерина Алексеевна, урожд. кн. Оболенская, в первом браке Мордвинова (1850–1929), вторая жена С. П. Боткина. ужасно сердилась. Получено было более сотни телеграмм, сначала их читали, но когда дело дошло до какого-то сифилитического отделения московской чернорабочей больницы, то плюнули и только сказали: вот еще сколько. Присутствовал и обер-полицийместер Козлов [57] Козлов Александр Александрович (1837–1924), генерал от кавалерии, генерал-адъютант, в 1881–1882 гг. петербургский обер-полицеймейстер. , но не в качестве оного, а в качестве почитателя. Боткин сказал несколько теплых слов, обращенных к молодежи, но говорил тихо, медленно и прерывисто, ибо был взволнован. С утра раннего его терзали. Сначала в Думе с 11 до 4½ часов, потом у Бореля с 6½ до 9 часов. Г-жа Манасеина еще в Думе его ловила, но не изловила, а у Бореля поймала. И вдруг, среди гама и шума, встает Сеченов [58] Сеченов Иван Михайлович (1829–1905), создатель физиологической научной школы в России, профессор Петербургского университета (1876–1888). На обеде в честь Боткина назвал Салтыкова «великим диагностом… общественных зол и недугов». и предлагает тост за Вашего покорнейшего слугу. Можете себе представить мое волнение и даже испуг. И начал коварно так, что и ожидать было нельзя. Боткин, дескать, знаменит как диагност, а между нами есть еще и другой диагност… Клянусь Вам, меня почти паралич хватил. Разумеется, я как дурак кланялся во все стороны. Хорошо, что еще кашель не захватил, а то картина была бы полная.