Виктор Красильников - Крылом мелькнувшая

К исходу долгого рейса в команде царило приподнятое настроение. Ведь шли ни куда-нибудь, а в колбасно-пряничный, полный заманок – Ленинград 10 10 Ленинград – наряду с Москвой имел преимущества в снабжении. . Вот это и обязывало каждого устроить себе праздник. Продолжая мысль, чуть займу у Гоголя: «Майский день. Именины сердца». Редким питерцам вообще фартово, раз дома очутятся. Всем иным – варианты скромнее, или куда кривая вывезет. Холостые стиляги, конечно же, рассредоточатся по кабакам. Преобязательно кому-то из них повезёт в звёздной ночке с ветреницей, проживающей, допустим, на 13-ой Красноармейской. Женатые вызовут жён и позапираются в каютах. Не все мужи во браке эдак поступят. Найдутся отступники, что на вызове супружниц сэкономят, раз горазды увлечься питерским загулом. По тратам такое равновесно. Зато, по отзывам роман Мопассана вживую.

Караулящий всех нас бес, первым в ребро кольнул начальника радиостанции. Не то, чтоб тот страстно возжелал греха, скорее начал ностальгировать по курсантской молодости. В памяти, продвинутого во всех отношениях радиста, хранились, некими секретными шифрами, номера домашних телефонов.

«Здорово бы позвонить Светику, Таньке, Эльвирке, Томочке и Машуне, – подумывал он, – Вдруг, до сих пор кто-то не замужем. Ну, просто жизнь поломалась. Ведь вполне допустимо. А что, если у двух-трёх так? О! Тогда буду волен поступить шейхом. Назначу каждой встречу через ресторан. Всё по верхней планке: вино, весёлые вспоминалки, томный медляк и страстная, незабываемая ночь. И вот таковское, может сбыться целой салютной обоймой. Для одного лишь прочувствования сладко-угарных минут, всем пожертвовать не жалко. Кончатся деньги – спущу отоварку в закутках Гостиного Двора. Пофиг. Моряк – ни Кащей».

Продолжив фантазировать в том же направлении, маркони 11 11 маркони (морской сленг) – радист. распалил себя до состояния одержимости. Заранее умно подал жёнушке заградительную радиограмму: «Милая тчк Стоянка очень короткая зпт сам расстроился тчк Увидимся через рейс тчк Целую навечно твой тчк.

Тотчас ответка: «Дорогой тчк Как я опечалилась тчк Мечтаю быть рядом тчк Этого никто не может мне запретить тчк Твой аленький цветочек тчк.

Перечитывая по пятому разу сей сумбур, начальник радиостанции истолковал его нервическим романтизмом. То есть, останется дома мечтать за геранями. До чего возвышенная душа! Повезло ему.

Едва береговой монтёр присоединил телефон с казённым номером, изменщик стал названивать к былым подружкам. За троих ответили их бедные переживающие мамаши. Что вызнал, нуждалось в осмыслении, точнее, в минусовке. Итак, после института, по распределению, Светика, Эльвирку отправили на СеверА. Томочке выпало сгубить лучшие годики в Средней Азии. Стало быть, их коды из памяти долой. Танька же с Машуней оказались на месте. И до сей поры свободные пташки! Даже, как бы поощрительным авансом, ахали от нежданного звоночка.

«Ладно, начну с Таньки, – решил он, – Совсем простецкая, помнится. Обжималка симпотная, непрочь из горлА портвишку, закурить. Могла по-непечатному выразиться, не краснея. Бой-девка». Назначил ей встречу под вечер на Невском у ресторана Московский». Сам прибыл заранее в семафорно-заграничном прикиде. Предупредил швейцара: при любом наплыве публики опознать его. Барским жестом десятку задатком вручил. Осталось по знаменитейшему прошпекту 12 12 прошпект – так это слово произносилось в старину. имперской столицы слегка прогуляться, впитывая в себя цивильную яркость жизни. Посрывать завистливых взглядов от гардероба «оттуда». Встрепенуться, что называется. Доверительно поверьте: после долгих рейсов, ещё как требует подзаводки истомившаяся душа.

Когда вновь очутился возле двери с подкупленным швейцаром, увидел весьма похорошевшую Таню. Молодой женский возраст преобразил до изящества её фигурку, кое-что подправил в личике, придал выразительности глазкам. И куда девалась девчоночная нипочёмность, помогая таким, как она, прорываться на танцы в училище «макаров» 13 13 училище "макаров" – ЛВИМУ имени адмирала С.О. Макарова. . Ничуть не преувеличивая, пришлось воскликнуть:

– Ужель та самая Татьяна?! 14 14 Ужель та самая Татьяна… – строка из поэмы «Евгений Онегин».

Ход конём исполнил чётче: взял диву под ручку и гордо проследовал за табличку «Свободных мест нет».

После начального бокала Татьяна перестала конфузиться, поверив в сказку встречи. Дошло дело и до томного медляка. Правда, перед этим понадобилось убедительно соврать о своей полной свободе. Предстать неприкаянным альбатросом-скитальцем средь океанских пучин. Сопереживательная близость к другой одинокости, страшной зацепкой вонзилась в Танино сердечко. Она стала заранее поддатлива на всё. Начавший жить по легенде, попросил подарить ему ночь. Хоть будет время счастливо, быть может, замкнуть их судьбы. Ведь завтра отход и что за ним? Туман…