Пётр Азарэль - Две жизни Пинхаса Рутенберга

В начале ноября выпал снег, покрывший дороги и тротуары тонким хрустящим настилом. Серое небо висело над городом, стиснутым невидимыми объятиями первых морозов. Однажды Дмитриев остановил Рутенберга после лекции на выходе из аудитории.

– Поговорить надо, Пинхас.

Они отошли к большому окну, выходящему на проспект. Николай посмотрел на друга испытующим взглядом.

– Я рассказал о тебе товарищам. Они выразили желание с тобой познакомиться. Ты готов?

– Да.

– Тогда в воскресенье в десять часов утра буду ждать тебя на углу Невского и Литейного. Увидев меня, не подходи, а следуй за мной на некотором удалении.

– Хорошо, Николай.

Дома на Владимирском проспекте стояли ровными немыми рядами. Брички и пролётки с запряжёнными в них лошадьми, надрывно дышащими белым туманом, проносились по обеим сторонам улицы.

Пинхас расплатился с извозчиком и спустился с обитого чёрной изрядно потёртой кожей скрипящего на скаку кресла на заснеженный тротуар. Ему открылась роскошная панорама Невского, застроенного большими четырёх-пятиэтажными домами. Но и Литейный, который начинался здесь, на этом перекрёстке, не уступал ему. Всё было по-имперски красиво и гармонично, и Пинхас, переходя улицу, не без труда перевёл взгляд на угловое здание перед ним. Он сразу же увидел знакомую фигуру Дмитриева. Тот сделал ему знак и пошёл впереди. Так они двигались друг за другом по многолюдному тротуару минут двадцать. Кроличья чёрная шапка и серое суконное пальто в отдалении маячили перед его глазами. Николай вдруг исчез из поля зрения. Пинхаса охватило некоторое беспокойство. И тут справа от себя за высокой решёткой он увидел арочный проход и стоящего внутри него Дмитриева. Он прошёл через калитку в ограде и продолжил идти за ним. Во дворе Николай повернул налево, вошёл в первый подъезд и остановился возле высокой двери. Пинхас приблизился к нему, и они один за другим вошли в тускло освещённый коридор. Молодой мужчина ростом ниже среднего с густой чёрной бородой и блестящими карими глазами пожал Дмитриеву руку и посмотрел на незнакомца.

– Пинхас, студент Технологического института, – сказал Николай. – Борис просил привести его.

– Проходите, все уже собрались.

В большой комнате, окнами выходящей на улицу, сидели на диване, креслах и стульях семь человек, негромко переговариваясь между собой. При появлении хозяина квартиры Евдокимова с двумя пришедшими они замолкли и стали внимательно рассматривать Пинхаса. Навстречу ему в этот момент поднялся мужчина лет двадцати. Он подошёл к нему и крепко пожал руку. Он был ниже Пинхаса и смотрел на него, чуть задрав подбородок. И тот успел рассмотреть чуть волнистые каштановые волосы над высоким лбом, усы под прямым носом, маленькую аккуратную бородку и умные маслянистые глаза.

– Полку прибыло, – бодро произнёс он и, положив руку на его спину, посадил возле себя.

– Рутенберг, – представился Пинхас.

– Савинков Борис, – негромко ответил мужчина. – Дмитриев о тебе высокого мнения. Такие люди нам очень нужны.

– Сегодня мы зачитаем важный документ и обменяемся мнениями, – произнёс хозяин квартиры. – Всё идёт к тому, что партия будет создана. Сегодня в Петербурге и многих городах России существуют и работают кружки и группы, разделяющие общие взгляды. Документ отпечатан на гектографе несколько лет назад и называется «Наши задачи. Основные положения программы социалистов-революционеров».

В комнате наступила напряжённая тишина. Закончив чтение, Евдокимов обвёл взглядом слушателей, приглашая к обсуждению. С дивана поднялся мужчина лет тридцати в тёмном в светлую полоску пиджачном костюме с жилеткой.

– Господа, то, что мы сейчас услышали, очень напоминает идеи народовольцев. Ничего не имею против них, сам находился под их влиянием. Но жизнь идёт вперёд, напряжённость в обществе растёт. Надо бы серьёзно обновить идеологию.

– Позвольте мне разъяснить ситуацию, – высокий худощавый человек деликатно вступил в дискуссию. – Партия только организуется и набирает силу. Программа ещё не составлена. Понятно, что идейно она связана со своей предшественницей, с народничеством, сущностью которого являлась идея возможности перехода к социализму некапиталистическим путём. Но есть немало аспектов новизны. Это демократический социализм, выражающийся в широкой хозяйственной и политической демократии. Это социализация земли, которая должна стать народным достоянием. Они обеспечат мирный, без социалистической революции, переход к социализму.