Александр Ласкин - Петербургские тени

Пастернаку хотелось все это Ахматовой подарить. Чтобы, несмотря на то, что погода осенняя, атмосфера возникала новогодняя.

Не зря же он автор стихов о «вакханалии» и «вальсе со слезой». Кому как не ему следует оживить дом радостными криками и беготней.

Анна Андреевна, представьте, тоже включилась. При этом ничуть не изменив своей «фирменной» величественности.

И погода, что самое невероятное, отступила. Снег, конечно, не выпал, но ясно чувствовалось: все переменится, самое главное впереди.

Еще бывает, человек сам находит отдушину. И в чем? В футболе. Оказывается, в самые горькие минуты это помогает.

Вот уж, казалось бы, негармоническое искусство. Сумбур вместо музыки. Вместе с тем Шостакович на стадионе отдыхал душой.

Все же есть в спорте некая безусловность. Уж если поражение или победа, то на глазах у всех.

Существует фото Дмитрия Дмитриевича. Какой-то он здесь не такой. Чаще всего рот сомкнут в ниточку, а тут широко распахнут.

Обычная жизнь исключает прямоту высказывания, но во время матчей она еще допустима.

Вот и кричишь, что есть сил. Требуешь судью на мыло или ликуешь по поводу забитого мяча.

Потом идешь домой и опять все копишь в себе. Если вдруг испытаешь восторг или отчаяние, то стараешься об этом не распространяться.

И опять лицо какое-то уж очень нейтральное. Настолько отстраненное от происходящего, что его можно принять за маску.

Однажды Дмитрий Дмитриевич все же не выдержал. Позвонил Зощенко и сказал, что ему необходимо с ним встретиться.

Отчего такая спешка? Вроде ситуация сегодня ничуть не более отвратительная, чем вчера.

И действительно, ничего не случилось. Если не считать того, что человеку время от времени необходимо кому-то пожаловаться.

Когда писатель пришел, композитор усадил его в кресло, а сам нервно зашагал по комнате. Чуть ли не руками размахивал. Возможно, пытался кому-то что-то доказать.

Так побегал немного, уложил на лопатки парочку противников, а потом сказал умиротворенно: «Спасибо, Миша. Так надо было с вами поговорить».

Шутил, думаете? Ни в коем случае. Ведь и без того ясно, что они могли бы обсудить, если бы жили в другой стране.

Кто-то любит футбол, а у Томашевских играли в шарады. Удовольствие, конечно, детское, ну так они и вели себя как дети.

А еще кто-то упрекал их в чопорности. Сразу ясно, что эти люди не наблюдали их во время игры.

Какая тут чопорность. Не только с позволения, но и при поддержке хозяев квартира переворачивалась вверх дном.

Где это видано, чтобы гости копались в чужих вещах? А тут, представьте, заглядывают на самые недоступные для посторонних полки.

Архитектор Фомин показывал человека с зубной болью. Чтобы вышло правдоподобней, завязал щеку лифчиком дочери хозяйки.

И это еще не самое сильное. Как-то один гость изображал негра, так он потом отмокал в ванной.

А вот еще чудо из чудес. Рихтер решил предстать рыцарем и нацепил кастрюлю на свой изумительно красивый череп.

При этом, конечно, никакой политики. Исключительно выплеск раскрепощенной энергии и удовольствие по этому поводу.

Однажды участники совсем близко подошли к той области, где начинаются сегодняшние проблемы.

Кто-то предложил показать слово «формалист». Сначала по отдельности изображали «лист» и «форму», а потом решили половинки соединить.

За это взялся Натан Альтман. Ему ведь и делать ничего не нужно. Достаточно просто пройти из одной комнаты в другую.

Видели бы вы Натана Исаевича в этот момент. Сам себе удивляется. Да, формалист. Все давно примкнули к большинству, а он остался собой.

В обычной жизни Альтман сутулился, а тут выпрямился. Словно понял, какая ответственность ложится на его плечи.

Отгадал Борис Викторович. Ему ли не узнать брата-формалиста? Сейчас в печати ругают художника, а недавно теми же словами крыли его.

Отчего в эту минуту все воодушевились? Да оттого, что мрачные события заняли подобающее им место рядом с развлечениями этого дня.

Вот бы так расправиться с историей. Превратить ее, грозную и зловредную, в повод для удовольствия. Показать, что не она тут главная, а те, кто решил в нее поиграть.

Легко представить, что бывает после этих шарад. Совершенный кавардак. Те из гостей, кто хоть раз пережил обыск, сразу вспомнят свои ощущения.

Но настроение у всех приподнятое. Если бы утром не надо было на работу, с удовольствием сыграли бы еще.