Игорь Гагин - Мне приснилось детство

Тишину пронзил детский вопль и топот многих ног, удаляющихся в ночи. Я побежал к костру. Никого! «Интересно, что их так могло напугать?» – подумал я, обеспокоившись. Минут через пять в свете костра появился Толян.

– Игорек, это ты?

– Ну, я, а кто же должен быть-то?

Толик долго матерился и хохотал одновременно.

– Ничего не понимаю!

– Да всё просто! – Кабан бухнулся на лежащую подле костра куртку. – Я этим болванам рассказывал про Лешего, который выходит по ночам к табуну и заплетает у лошадей в гривах косички. Кони эти становятся заговоренными. Тут кто-то из этих дундуков увидел тебя с Приветом и заорал. Вот все и ломанулись, как припаренные.

Остаток ночи мы провели втроем: мы с Толяным и Привет. Он пасся рядом. Остальные лошади фыркали в отдалении, еле видные в предутреннем мареве.

– Слушай, он к тебе привязался.

– Я к нему тоже привязался.

Больше Толик ничего не сказал.

Как-то Привета, как самого спокойного коня забрали на какие-то работы. Толька предложил мне поездить на Буяне. Я уже научился держаться в седле, поэтому, по мнению конюха, проблем быть не должно. Но проблема нашлась на пустом месте.

– Сперва надо надеть узду, потом засунуть ему в рот мундштук, и только потом растреноживать, – учил Кабан. – Это тебе не Привет, просто так не дастся.

– Посмотрим, – я благополучно надел на буянову морду уздечку, и что-то переклинило. Полез распутывать стреноженные передние ноги жеребца. Толян взирал на это молча, даже бровью не повел. Почувствовав свободу, Буян пошел по кругу, не давая засунуть себе в рот мундштук. Так он сделал кругов семь, совершенно меня измотав, и вдруг, наступив на мою ступню левой ноги, замер, как вкопанный. Как вкопанный – это как раз про этот случай. Я заорал, зверея от боли, но он стоял не шелохнувшись. Стягиваю с его морды уздечку, все равно, скотина, стоит. И если бы не Толька, я, наверное, помер бы от болевого шока. Он хватанул Буяна дубиной по крупу, и только после этого конь отпрянул в сторону. Охая, я похромал до лавки. Пальцы болели нещадно.

– Я же тебе говорил, сперва мундштук суй в зубы, потом растреноживай!

– О-ё-ё-ё-й! – голосил я.

– Скажи спасибо, что Буян не подкован, иначе опять угодил бы с переломом в больницу!

Боль отходила долго. Я понял тогда одно: каждый конь, как и человек, имеет свой характер. Есть злые, и есть добрые; есть веселые, и есть меланхолики; есть умные, но есть и тупые. Всё, как у людей.

Однажды мы мирно пасли колхозное стадо. Толька не скакал, он летал по полю на своем Весёлом. Не видно сливающихся ног скакуна, частую дробь отбивают копыта, густая пыль вьётся над землёй. Лихо развиваются по ветру русые космы, одна рука сжимает уздечку, вторая свободно вытянута вдоль пояса. В ладони зажата плетка, но ей он никогда не пользовался. Конь и так слушался каждого его жеста. Эх! Научиться бы, свободно, как Толян, держаться в седле!

Полдень. Над потравленным скотиной полем, которое изначально было засеяно овсом, стоит марево. Не понятно, зачем председатель разрешил пасти скотину прямо в посеве, но это не наше дело. Притихли березки в ближайшей роще. Колхозные телки, все, как одна, рыжие, устало пережевывают овсяные колосья. Славка, веселый белобрысый матершинник, какой-то дальний Толькин родственник, вдруг делает довольно заманчивое предложение:

– А что, ребят, может, устроим состязание? – он поглаживает по шее Буяна, которому я до сих пор не мог простить свою отдавленную ногу. Иногда покалывало, но обошлось, слава Богу, без больших проблем.

– Куда тебе со своей клячей! – Толька лежал под навесом, пережевывая в зубах овсяную соломину. Буян зло на него покосился, как будто понял, что эти слова относятся именно к нему.

– Подпруги подтяни, не ровен час, свалишься на ходу, – обратился Славка ко мне, как видно опасаясь высказать Толяну какую-либо колкость.

– Игорёк, не трогай, твои подпруги на месте, – остановил конюх мою попытку проверить крепление седла на спине Привета. – Тебе, Славка, свою надо подтянуть. Ну, а состязание – это, конечно, не плохо, но не советую.

– Мне!? – Славка аж подскочил. – А ну, бля, погнали, посмотрим, чья возьмет.

– Что ж, погнали! – Толян вставил ногу в стремя и легко взметнул своё тело в седло, заскрипевшее под ним новой кожей.

– Игорёк, ты с нами?

– Почему бы и нет. Привет не подкачает.

Я не боялся проиграть. Главное – участие. Тем более, что подобного типа гонки мы устраивали в первый раз. Я уже неплохо держался в седле, падать приходилось, так что опыт был и страх перед высотой, когда несёшься навстречу ветру, хоть и не исчез совсем, но, по крайней мере, не был таким острым, как в самом начале. Привет принял меня в седло и довольно шустро подскакал к остальным, встав рядом с Веселым. У меня возникло ощущение, что он даже радуется предстоящему состязанию. Наклонившись, глажу его по шее, он в ответ кивает головой, как будто говоря: «Я готов!»