Егор Мичурин - Офальд

Из-за редкого пролеска показался дом Ругербов. Офальд зашагал еще быстрее, но вдруг резко остановился. Рядом с изгородью, где обычно околачивался Хайонн, стояли четверо мальчишек, все намного старше обоих приятелей. Одного из них, некрасивого веснушчатого верзилу по имени Тугавс Офальд немного знал. В Махбале о нем говорили, как об отъявленном хулигане, да и дружил Тугавс с такими же как он малолетними бандитами, о которых обыватели обычно говорят, покачивая головами, что по ним тюрьма плачет. Заметив застывшего Офальда, четверка быстро сорвалась с места и через несколько секунд окружила похожего на грустно нахохлившегося голубя мальчика, поглядывая на него с деланным равнодушием. Все молчали.

Из-за неплотно прикрытой калитки мелькнула круглая голова Хайонна и быстро скрылась. Мельников сын явно заметил друга, окруженного подростками, каждый из которых был минимум на шесть-семь лет старше обоих, но даже не подумал прийти на помощь. Отчаянно перетрусивший из-за зловещего молчания Офальд перевел взгляд с Тугавса, явно верховодившего этой маленькой стайкой, на щуплого Грехина, про которого мальчишки на ярмарке кричали, что он до сих пор обдувается по ночам прямо в постель, и спросил осипшим от холода и долгого молчания голосом:

– Вы чего?

Грехин хихикнул и кивнул, как будто соглашался с правомерностью подобного вопроса. Офальд испуганно посмотрел на Тугавса, который мерзко осклабился, показав сколотый зуб сверху и пару чернеющих пеньков на месте двух нижних резцов. Верзила обожал драться, нападая преимущественно на более слабых или беспомощных противников. В прошлом году Тугавс подкараулил у пивной подвыпившего возчика, хлестнувшего мальчишку кнутом за уворованное с телеги яблоко, напал на него с парочкой друзей, свалил с ног и принялся мутузить. Неожиданно из-за угла выскочил приятель пьяного, который быстро разобрался в ситуации и одного за другим свалил увлекшихся безнаказанным нападением подростков. Последним в дорожную пыль полетел Тугавс, которого здоровенный детина приложил пряжкой ремня, обмотанного вокруг огромного кулака. Очнулся агрессор только через два дня, с огромными иссиня-черными кругами под глазами, свернутым набок носом и без двух с половиной зубов. Смачно сплюнув Офальду под ноги, вожак лениво процедил:

– Мы ничего. А ты чего?

Офальд разинул было рот, сам еще не зная, что он скажет, но Тугавсу видимо надоело стоять на холоде. Он коротко кивнул мальчишкам, и двое из них крепко схватили Телгира с обеих сторон, а Грехин, быстро нагнувшись, сунул в рот Офальду наскоро слепленный снежок. Пока тот кашлял и отплевывался, мучаясь от невозможности вытереть лицо от брызнувших из глаз слез, Тугавс коротко что-то сказал, и мальчик почувствовал, что его куда-то быстро несут. Сквозь дрожащую на ресницах влагу Офальд увидел, как Хайонн, который оказывается все это время был за изгородью, быстро открыл калитку и побежал к небольшому ладному сараю, стоявшему с наветренной стороны от дома семьи Ругербов. Пленника затащили в полутемное сухое помещение, сдернули с головы шапку и расстегнули шерстяное пальто. В сарае сразу стало тесно. Пять пар блестящих глаз уставились на всхлипывающего мальчика. Хайонн, Тугавс, Грехин и двое подростков, похожих друг на друга как две капли воды, имен которых Офальд не знал (но им это никак не помешало распластать младшего Телгира на усыпанном соломой полу и усесться на его вытянутые в стороны руки) продолжали молчать. Наконец, главарь банды протянул:

– Значит, ты – герр Офальд Телгир, не так ли?

Уважительное "герр" в устах Тугавса прозвучало настолько издевательски, что все, кроме Офальда, заухмылялись. Мальчик неуверенно кивнул и всхлипнул.

– Тогда можно предположить, – продолжал верзила, глядя в сторону маленького окошка, затянутого паутиной, – что ты еще и сын герра Илосы Телгира?

Офальд икнул и попытался что-то сказать, но ему не хватило воздуха. Тугавс перевел взгляд своих зеленых мутных глаз, обрамленных редкими светлыми ресницами, с окна на зареванное лицо пленника.

– Я задал тебе вопрос, кусок конского навоза! – неожиданно взвизгнул вожак и, подскочив к Офальду, ударил его носком ботинка в ухо. Удар был не слишком сильный – Тугавс даже не размахнулся как следует – но мальчику показалось, будто у его головы взорвалась одна из тех шутих, что герр Дрешре запускал на Рождественской ярмарке, а потом его ухо окатили кипятком. Офальд заорал и попытался вырваться. Грехин, подобострастно взглянув на Тугавса, прикрикнул: