Владимир Медведев - Заххок

Подошёл какой-то парень. Ребята встали, поздоровались, я остался сидеть. Может быть, я тоже его знал, но было безразлично, кто он, как его зовут и зачем пришёл.

– Он знает? – спросил парень.

– Нет, – ответил Серёжа. – Мы не рассказали, ты скажи. Он приход поймал, особо не огорчится.

Человек сказал:

– Большое горе, Андрей… Твоя сестра нехорошо сделала… Керосином облилась, себя подожгла. Богу спасибо, живая осталась, Даврон её лечиться повёз…

По зеркальной поверхности спокойствия пробежала лёгкая рябь, ударилась о какой-то отдалённый берег и покатила обратно нарастающей волной…

Кто-то сунул мне в руку проволочку:

– Давай, брат, пыхни ещё разок…

Я впустил в себя несколько клубов сладкого дыма – горьким он был между затяжками, – и волна постепенно улеглась.

В соседней вселенной какие-то люди вели бессмысленную беседу:

– Чего ей не хватало? Всё было. Зачем?..

– Может, старшая жена обидела…

Я не прислушивался. Кто-то спросил:

– Ещё дёрнешь?..

Наверно, ребята в конце концов отволокли меня в казарму, потому что я очнулся на своём матрасе, ощущая мерзкую горечь, тупую головную боль и дикую тошноту. Выскочил во двор, где меня и вывернуло. Блевал долго и всерьёз. Чувствовал, что продрых целые сутки. Вчерашнее помнил отчётливо. И про Зарину тоже… Но жаба давила на сердце ничуть не сильнее, чем прежде. Что, гадина, веса недостаёт? До предела дошла? Или просто дурь ещё не выветрилась?

Поплёлся назад, в вонь и духоту казармы. На подстилку. А что делать? Полная безнадёга. Случившегося не исправить. Даже отомстить не удалось.

Догнал Теша. Глаза, как у кота, светятся. Шепчет на ухо:

– Никому не говори…

– Не скажу.

Брякнул, чтоб отвязался. Как же, хрен он отцепится! Не дождался расспросов и вновь зашептал:

– Волк за барашком погнался, в ловчую яму попался.

– Ну, пословица. И что?

Бухтит с гордостью:

– Сам придумал. Ты понял, да?

– Отвянь.

– Э, ты опять не понял, – шипит сердито. – Волк это Даврон.

Ну, блин, снова-здорово! Задолбал разговорами о Давроне. Пословиц ещё не хватало. Завтра поэмы сочинять начнёт. Послать бы его подальше, но знаю: пока не выскажется, не отлипнет.

– Эка новость, – говорю. – Конечно, волк злоедучий. Все знают. Может, успокоишься наконец?

Я, честно, не понимаю, с какого бодуна Теша взъелся на Даврона. Из-за пустяка. Из-за пары слов. А как вышло-то… Дело прошлое, я кому-то из пацанов сдуру сболтнул, что Теша учил меня с ослицей играть. Ну, и чего особенного? Рассказал и рассказал. Тот парнишка ещё кому-то передал. И понеслось… Стали прикалываться. «Теша, а с ослом не пробовал?» – «Это ещё не известно, кто кого – Теша осла или осел Тешу». И прочее в таком роде.

Однажды кто-то удумал привести к казарме ослицу. Вызвали Тешу: «Выйди, к тебе пришли». Он выскочил: «Кто? Никого нет». – «А вот подруга. Говорит, что соскучилась». – Теша назад, в казарму. Не пускают. Он сдуру схватил палку, стал гнать ослицу. Та не уходит. Принялся колотить. И, как нарочно, нарвался на Даврона. Тот подошёл, видит: Теша толпу развлекает – беззащитное животное дрыном охаживает. Влепил взыскание – десять нарядов на кухню. Теша залупнулся: «Я не виноват, они подстроили…» Даврон ещё пять нарядов добавил. В общем, стал Теша толпе на потеху возить с реки на обиженной ослице воду в молочных флягах. Приступал задолго до подъёма – конспирировался. А что толку! Некоторые пацаны сна не жалели, чтоб поглядеть. Задразнили: «Подруга ещё не разлюбила? Скоро поженитесь?» Кликуху приклеили: Домод, Жених.

Он у меня на груди рыдал… Ну, не то, что совсем уж плакал… советовался. Вычислял, кто из кишлачных пацанов слух пустил. Кроме односельчан, мол, некому. Я не признался, что с меня началось. Зачем парня огорчать!

Дня четыре назад прибежал: «Даврон твоей сестре записку написал!» Ждал, я начну с ним вместе возмущаться. И обломался. «Ну и что? – спрашиваю небрежно. – Грамоте обучен, вот и пишет». Не лезь, типа, не в свои дела. Кончай сплетни переносить. Я не терпел разговоров о Зарине…

Теша на ходу перестроился и завязал косить под хранителя деревенской морали. На самом-то деле, он примчался пожаловаться, что Даврон его оскорбил. Можно сказать, в душу плюнул. Теша несколько раз пересказывал, как было:

«Приказал: «Записку отнеси». Я его больше, чем отца, уважал. Он мне как старший брат был. Я какой угодно приказ выполнить был готов. Записку взял, «Итоат! Слушаюсь», – ответил. Идти хотел, он остановил. Сказал: «Ты, я слышал, жениться собрался. Задание выполнишь, я из Верхнего селения вернусь, неделю отпуска дам. С невестой повидаешься». Э, билять, падарналат! Зачем он так сказал?!»